Говорили, что голос Белл-Ориэль, которого все вокруг называли просто Белл, получил в наследство от своего отца, который пением мог пленять души и заставлять переживать чувства, доселе не знакомые ангелам.

Белл не старался никого пленять. Он просто пел, наслаждаясь музыкой и растворяясь в ней без остатка. Он никогда не гордился своим голосом, никогда не заставлял себя упрашивать спеть. Музыка была высшим удовольствием, без которого Белл не представлял свою жизнь. Он мог петь часами обо всём на свете: о красоте, любви, прекрасном мире вокруг, о доброте и истине, о небе и Святых чудесах. Он знал наизусть все песнопения хора Ангелов, стоявших у самого Престола. Его чистый голос звучал естественно, без ноты фальши, и его звук разносился над зелёным ковром травы и эхом отдавался от заснеженных вершин гор.

— Ох! — выдохнула Аврора, когда Белл закончил и хрустальный голос стих, растаяв где-то за горизонтом. — Какая прекрасная песня, Белл!

— Спой ещё, — тихо попросил Нигар брата, тайком смахивая слёзы, проступившие на глазах.

— Прости, не могу, — Белл-Ориэль поднялся с травы, отряхивая тогу от пушистых семян одуванчика. — Гавриил приказал всем собраться возле Храма в полдень. У нас занятия — ты забыл?

— Да, точно, — Нигар нахмурился, тоже поднимаясь на ноги. — Только я, наверное, не пойду.

— Почему? — Белл встревоженно взглянул на брата.

— А что мне там делать? Опять выслушивать, как Неллиэль потешается над моими крыльями? — Нигар обиженно засопел. — Как будто я виноват, что они у меня так медленно растут! Все уже летают давно, а я… — он опустил голову, с досадой сжав кулаки.