Рупор в голове не заглушало даже музло в наушниках. Мальчики пели про шлюх и то, как трахают из в клубных сортирах.

Лишь на фоне неутихающего рокота метрополитена шлюхорупор сделался чуть менее назойливым.

Я вспоминала вчерашний секс. Оба секса.

Если без прикрас: столь мерзким был тот секс (Иисус в голове сказал: «изнасилование — не секс»), что на его фоне близость с Косей казалась беседой с небесным существом.

Я не могла отрицать, что этот оргазм должен был быть помещён на первое место в моём коротеньком списке.

Моя подруга сделала это для меня. Кося успокоила меня, согрела, накрыла своим шершавым языком.

Лишь спустя долгое время, когда я уже была дома и прошла стандартные материнские расспросы насчёт Любы и вчерашнего тихого вечера у неё в гостях; когда я приняла душ, поплакала и плюхнулась в кровать – лишь тогда вспомнила я о своём Тоше.

После изнасилования я запихнула его в самый дальний угол памяти.

Что сказал бы он, если бы узнал?

А может и вовсе рассказать ему?

Назовёт меня шлюхой и выставит за дверь – вот, что будет. Нет, знать ему было необязательно. Тем более Кося сказала, что не стоит так загоняться.

Определённо: в жизни у меня было достаточно половых партнёров, чтобы я могла не удивляться очередному.

Это нихуя не автобиография, а потому – не стану посвящать вас в своё сексуальное прошлое, однако глупым было бы не отметить то, что девственная плева оставалась меж моих ног лишь до тринадцати.