Останавливается, недовольно смотрит в окно, цедит:

-где же эта дрянная Октавия?

            И снова начинает метаться.

            Пусть жестокой ценой,
            Но она моей станет.
            Не страшен суд любой,
            Когда сердце желает!
            И грязь не липнет к рукам,
            Когда горишь от любви.
            И никаким судам
            Не унять пожар в груди.

Останавливается, прислушиваясь к шагам. В коридоре слышны шелесты, но как будто бы от нескольких человек. Быстрый шепот, шорох и все затихает. Эжон отворачивается от дверей, успокоившись, идет к столу.

            Грязь не липнет, когда
            Желаешь чего-то давно.
            Плевать на суд! Плевать!
вздыхает, раскладывая бумаги.

            Ах, если бы она сама
            Пришла ко мне, но…
            Я сам сумею ее забрать!

Робкий скрежет в дверь. Эжон усмехается:

-Давно пора! Тебя, Октавия, только за смертью посылать!

            Эжон идет к дверям, открывает их и нос к носу сталкивается с облаченной в черные одежды Марди. Она появляется в окружении трех или четырех (также облаченных в темное, а потому, теряющихся в тени людей). Эжон невольно отступает назад, не ожидая встретить свою любовь.

            В полумраке блестит ядовитым серебром лезвие кинжала. Мгновение и тело Эжона падает к ногам Марди.

            Не дрогнув, Марди жестом велит затворить дверь. Тени теряются в сумраке кабинета, кто-то оттаскивает тело Эжона немного дальше от порога. Тишина…