— Это правда, что ты её любишь?
— Люблю, —ответил я, находясь в каком-то опьянении и чувствуя вседозволенность.
— Она тебя тоже любит! —ответила подруга.

    Меня не смутило то, что подруга выступает посредником в этой сделке чувств.

— У меня 5-го мая день рождения. Приходи!—сказал я.
— Она придёт! — опять ответила за неё её подруга.

    И я радостный уехал на велосипеде, наматывая круги по двору и бросая в пространство сигнал «смотрите, какой я счастливый».
    Меня не смутило, что Таня не знает мой адрес. Меня вообще ничего не смущало. Её подруга сказала, что она придёт, а значит, все улажено.

    И тут, наверное, стоит отдельно вспомнить о моём велосипеде, поскольку в тот год это была моя вторая любовь.
    Я почти случайно научился кататься на двухколесном коне в начале первого класса и с тех пор мечтал о собственном. Но жили мы очень скромно, к тому же совсем недавно произошёл дефолт, и мои родители, которые были кому-то должны 50 долларов, попали на огромные деньги. Брали они доллар по одному курсу, а отдавать пришлось по совсем-совсем другому. «Совсем другой курс» на практике означал, что для выплаты долга мы должны месяц продержаться на воде и макаронах с томатной пастой и месяц на воде и макаронах без томатной пасты. Покупать на фоне этого «пира» велосипед? «Нет, не думаю». Но весь год, приходя домой, я ждал, что, переступив порог квартиры, увижу велосипед. Но всё, что попадалось мне на глаза, было похоже на бедность, а на велосипед похоже не было. И так раз за разом и день за днём, чтобы однажды, за два месяца до окончания школы, меня забрал после уроков дедушка и мы поехали за велосипедом, а вернулись на велосипеде. Сходя с ума от счастья, я не обратил внимания на то, что у моего зеленого педального друга розовые колеса. Я на это не обратил внимания, но за меня это сделали ребята со двора. Это сейчас мы всё более и более толерантны, а тогда за такие колеса с велосипеда могли снять сидушку и заставить кататься без неё. К моему счастью, велосипед у меня очень быстро украли «гендерно-нейтральные» воры, поэтому «набутылить» меня никто не успел. Но до «кражи века» еще оставалось время.
    И вот я качусь на своём велосипеде, а она только что призналась мне в любви. Да, не она, а её подруга. Нет, не её подруга призналась мне в любви, а её подруга мне призналась в любви за неё. Я счастлив. Но счастье моё длилось часа два…
    Покатавшись ещё час и сходив домой покушать, я вспомнил о том, что не сказал Тане свой адрес, не уладил, так сказать, бюрократические формальности, и, причесавшись у зеркала, поехал к ней во двор дать ей свои координаты. Но во дворе я увидел её с другим мальчиком. Он держал её за руку, а она бесстыдно радовалась этому. И я всё сразу понял, и ничего объяснять мне было не нужно. Хотелось разбить ему лицо булыжником или спросить её, зачем она так со мной? Но я просто сел на велосипед и долго-долго ехал прочь. Я проехал дом, я проехал школу, я проехал улицу. Я проехал район, я проехал вокзал. А затем выдохся и на большой скорости упал с велосипеда, разбив локоть и колено. Я лежал на земле и траве и думал о том, что больше никогда не позволю себе любить кого-то.
    Я лежал очень долго, и уже начало темнеть. Я так и не заметил, кто и как украл мой велосипед—мне было всё равно. А затем, спустя еще полчаса, ко мне подошел незнакомый мужчина и отвел меня к себе домой. Он обработал мои раны водкой и йодом и, поговорив со мной, узнал мой домашний номер телефона, позвонил моим родителям и, объяснив им ситуацию, сказал, где меня можно забрать.
    За мной приехал дедушка и, увидев меня, сразу дал мне пощёчину. Затем мы молча ехали домой на трамвае. Он не спрашивал меня о том, что случилось, и не ругал за потерянный велосипед. Он ругал лишь за то, что до поздней ночи я гулял в чужом районе, и за то, что пошёл в чужой дом. И тогда я понял, что ударил он меня не потому, что он плохой, и не потому, что плохой я, а потому, что он любит меня и очень переживает. Он любит меня, а я люблю его, и если так, если есть он и есть такие люди, которые в это трудное время потратят свою водку на обработку твоих ран, значит, не всё в этом мире так уж и плохо. И не важны лживые Тани и их мальчики, не важны шутки про розовые колеса и ворующие эти колеса хулиганы. Важно другое, и ради этого я готов позволить еще много раз разбивать моё сердце.