— Он же спокоен всегда, как танк. Против него Масато Кавабата выходит, чемпион мира, на этом своем звездолете в полторы тысячи сил — тут бы самое время охуеть от ужаса. А Гоча просто садится — и едет.

Влад хрюкнул от смеха, но я не унимался:

— А меня перед каждой гонкой трясет, и чем ближе к концу этапа, тем сильнее. И вроде ерунда: ну сколько там этот заезд, 30 секунд? Но на него буквально все силы уходят. И если еще и случается что-то — ну, вот как сегодня, то уже просто заорать хочется. Ты как раз застал такой момент.

Я украдкой посмотрел на него. Кажется, впервые в своей жизни я вот так запросто говорил другому человеку что-то, что меня по-настоящему беспокоило.

Влад улыбался, а в его глазах плясали теплые искорки.

— Знаешь что? Иногда, если тебе хочется заорать, то надо так и сделать.

Он открыл бутылку пива и точным броском отправил крышку в коробку в углу комнаты. Пользуясь случаем, я придвинулся к нему поближе, чтобы чуть-чуть касаться его коленом. Он этого, кажется, не заметил.

— Мне кажется, ты вообще ничего не боишься. Когда я вижу, как ты несешься на полной скорости боком на бетонную стену, в этом дыму, я иногда просто в ужас прихожу. Меня это еще в прошлом сезоне впечатлило: вроде такой пиздюк, а гоняешь, как настоящий монстр. — Влад усмехнулся. — Глупо, наверное. Когда в записи смотришь — это все даже не выглядит таким уж сложным. А вживую каждый раз страшно.