Саша сварил себе кофе, и набрал номер Влада, но трубку никто не взял.

Пожав плечами, он вернулся за комп, покрутил модель так и сяк, попереключал режимы отображения, чтобы внимательно рассмотреть основные узлы: двигатель, коробка, подвеска, кузов. Почитал комментарии молодого инженера — и все, что он видел, приводило его, сорокалетнего мужчину, почти что в мальчишеский восторг.

— Пушка, — наконец выдохнул он. И позвал ребят: — Леша, Матвей, идите сюда, посмотрите на это…

Эпилог

Мир идет на меня войной,

Но это еще далеко не финал для меня.

Я хочу быть просто с тобой,

Я просто хочу быть с тобой

До последнего дня

Через пять месяцев после нашего с ним идеального выходного, ранним утром 25 декабря, Влад спустился в гараж. Он закрыл ворота, сел за руль моей первой и самой любимой на свете машины, и повернул ключ зажигания.

Эксперты сказали, что мощному движку тринадцатой «Сильвии», чтобы убить его, хватило около сорока минут в наглухо закрытом гараже. Они сказали, что ему не было больно: к моменту смерти он уже был без сознания. Еще они сказали, что в его наушниках играла по кругу одна и та же песня — «Perfect Day» Лу Рида. Владу было 32 года.

Близких родственников у него не было. И никакой записки он не оставил, если не считать запиской его отложенное на утро сообщение в телеграм Саше с извинениями за беспокойство, просьбой организовать похороны поскромнее, и по возможности не привлекать к этому никакого внимания. Сообщение заканчивалось просьбой сказать мне, чтобы я никогда в себе не сомневался. И что просто так надо.