Мужчина в ярко-красной «Феррари» затормозил так резко, как и сам не мог от себя ожидать. Это получилось само собой, рефлекторно. Мозг водителя с многолетним стажем сработал и дал команду рукам и ногам, ибо в этот момент сам шофер увидел вдруг на какие-то доли секунды совсем другую картину – тот же вишневый в белый горошек шелк, милое личико с мягкими чертами и большущими ласковыми голубыми глазами. Мама… Как странно. Уже очень много лет он не смог бы вспомнить ее лица вот так четко и ясно, не посмотрев перед этим на фотографию. Но вот сейчас он не только увидел ее лицо, он вспомнил вплоть до сладковатого аромата маминых духов тот теплый, даже жарковатый летний вечер, который только начинался, обещая быть тихим, нежным, пахнущим нагретыми за день улицами их городка, цветущими розами под окнами домов и… здоровенным красным леденцом на палочке в форме петуха, купленным ему отцом… Слезы уже совсем нежданными плетями больно полоснули по его глазам, машина резко остановилась и, только дождавшись, пока «Мерседес» покинет Мортимер-стрит, он снова стронул «Феррари» и подъехал к входу в фан-клуб. Он снял очки, вытер глаза и вышел из машины, встретив очень странный взгляд Брэндона.

-Ну, здравствуй, Ричмонд! Ты опоздал совсем немного, — произнес Брэндон, пожав другу руку.

-Я вовсе не уверен в своем намерении успеть на эту вашу встречу, — мрачно ответил тот, пожимая руки Брэндону и Джиму.