В наше время шанс, что ребёнок окажется генномодифицированным, остался прежним: одиннадцать процентов вероятности у обычных людей, сто — у двух мутантов, и восемьдесят два, если генномодифицированный только один из родителей. При этом следует учитывать, что не все способны иметь детей и далеко не все мутации совместимы с жизнью, так что засилие «уродов», как пишут в листовках борцов за чистоту человеческого вида, планете не грозит. Хм, как же нам повезло жить в цивилизованное время, когда нас уже официально признали отдельной расой с такими же правами, как у других. Можем стоять с Эриком посреди кабинета и спокойно разговаривать вместо того, чтобы прятаться по катакомбам от радикалов с топорами.

Интересно, что поначалу, когда изобрели генетические карты, они безошибочно показывали наличие мутации, даже на ранних сроках — началась волна абортов, люди вздохнули с облегчением, — но потом перестали. Конечно, прессу тут же наполнили истеричные статьи. Объяснения шли в двух направлениях: или мутации каким-то образом осознают себя, скрываются от уничтожения (вплоть до того, что все генномодифицированные — это рой с общим разумом), или же процесс контролирует некто со стороны — гениальный злодей, а то даже дьявол. В общем, стандартные броские заголовки.

Но это и в самом деле странное явление: посмотрит врач на результаты обследования, скажет, что всё нормально, а по факту рождается мутант. Вот я, например, первое время выглядел совсем обыкновенным малышом — пока не начали расти крошечные острые зубки. Моя-то маман была счастлива — это её наследство, но вот обычным людям, думаю, зубастый младенец не показался бы особенно милым. У нас в школе многие выглядели обычно до подросткового возраста, а затем — у кого вдруг цвет кожи менялся, у кого внутренние органы перестраивались. Но тут, в Данбурге, изначально было ясно, что они генномодифицированные, а если нет? Конечно, подобные перемены становились неприятным открытием для родителей, которым обещали нормального ребёнка. Многие подавали в суд — и на клинику, и на врача, — но для аборта уже поздновато.