Сплетение

В давние времена, когда люди еще напоминали мне обезьян, я получил веточку белой акации. Она аккуратно переплелась с аконитом. Мне подарил ее золотоволосый ангел, которого я не знал. Он появился неожиданно, спокойно протянул свой подарок, и исчез. От недопонимания ситуации, я расплакался, так и не поняв, что на моих руках растекается яд.

    Тихий будильник, прерывающий тишину огромного дома, заставляет девушку вылететь из своей кровати. В глазах начинает темнеть, а в ушах раздается ужасающий писк, будто бы ругающий за такую резкость. Съежившись от такого удара, выпрямленная спина вмиг скрючивается, а руки уже касаются головы. Мотивацией такого резкого скачка можно назвать то, что ей надо прямо сейчас привести себя в порядок, и спуститься не раньше двадцати минут на кухню. Потому что она… как же ей не нравилось это слово — прислуга. В голове тут же всплыл тот самый образ, где на миловидной девушке пятнадцати лет надет черный с белыми вставками чепчик, платьице такого же черного цвета, прикрывавшее костлявые колени, и белый фартук. От этого образа ее воротило, как от кислого лимона, с такой горькой неспелой коркой.
    Она решила не повторять роковую ошибку, и аккуратными шажочками добралась до ванны. Довольно странная традиция, с утра пораньше, разглядывать свое лицо в зеркале, связана она со страхом, или надеждой на то, что ты преобразишься? Лично девушка, коснувшись щек, и, оттерев остаток засохшей слюны, увидела неизменную Ариэль Уонс. На бледной коже выделялись розовые щеки, курносый нос, и большие, кукольно-голубые глаза. Ее внешность не могла позволить купить ей даже пачку сигарет. Родители не прогадали, дав ей такое имя, такое знакомое всем девочкам, вечно детское лицо. Еще пару раз разглядев все свои изъяны, у Ариэль заболела спина, из-за сильных выгибов в сторону зеркала. Она отвлеклась, совсем забыв про свои обязанности… прислуги. 
    Наконец, покончив с тостами, девушка принялась заваривать чай. Ее не покидали мысли о том, как же лучше начать разговор со своим сожителем. Снова вспомнив тот ужасающий образ, она прокрутила в голове те же мысли. Она ему была… няней? Прислугой? Помотав головой, и скривив лицо, мысли все равно брали верх. Она впервые будет ухаживать за кем-то. Самое забавное, что это был подросток. Это и напрягало, когда ей предложили крупную сумму. Ведь, во всем есть свои минусы. Ее минус состоял в том, что ей придется около полугода делить все невзгоды с бушующим футуристом, ненавидевшим весь мир за его глупости. Ариэль довольно хмыкнула, радуясь, что пережила все это. Она надеялась на лучшее, понимая, что совсем недавно была такой, и маразм не возьмет верх в ее эмоциях. Возможно они даже подружатся.
    Разложив весь завтрак на поднос, Ариэль оставила его там, дожидаться своего хозяина. Она неестественно села за параллельный подносу стул, представляла себя мамочкой, которая вот-вот будет благодарить бога за то, что ее сын съел все, улыбнулся, молчаливо говоря спасибо, и поцеловал ее в щечку. Все эти фантазии вызывали невольные смешки, нарумяненные щеки, и хорошее предчувствие. Но оно вмиг улетучилось, когда она услышала хлопающую дверь. С недопонимаем, девушка посмотрела в сторону звука, перебирая всевозможные варианты случившегося. Некоторые тут же опроверглись, когда Ариэль взглянула на часы. Был еще целый час до начала занятий.
    Услышав как где-то поблизости заиграла мелодия, предназначающаяся для будильника, чуткий сон парня сбился. Привстав на локтях, слипшимися глазами он исследовал обстановку. Огромное черное пятно, посещающее каждого человека от заката до рассвета, окутало комнату. Ничего интересного. Пытаться уснуть было бессмысленно, раскрывшиеся глаза больше не сомкнуться.
Раздраженно прошипев, парень сел на кровать, потирая глаза. Постепенно темнота растворялась, из-за чего стали видны очертания мебели. На столе перфекциониста что-то изменилось. Заметно поблескивал белый конверт, намекая на свою важность. Должно быть, это его друг из Лос-Анджелеса, решил разузнать как сложился переезд в Брайтон. Тут же ободрившись, парень полез к конверту. На письме была указана роспись его матери, а посередине, словно заголовок, были написаны его имя фамилия — Фрэнсис Даглас. Это ничего хорошего не предвещало, это же родители.