– Тебе вколют обезбол, и ты почти ничего не почувствуешь, – только теперь не было злости в словах Леши. – Она сказала, что это неприятно, но терпимо. В любом случае рожать было бы больнее в разы.
Яна смотрела на него, смотрела, сомкнув губы и не принимала участливость. Да, теперь в глазах Леши был страх, была вина и густой осадок, но она в это не верила. Для нее он стал предателем, ему было плевать на ее желания. Правда для Леши была только одна, все должно быть так, как хочет он. В идеальную картина мира не вписывался ребенок, Яна сказала «нет», поэтому такой не вписывалась и она.
– Четвертый кабинет, – добавил Леша, поняв, что она разговаривать с ним не будет.
Яне было проще войти в место, где собирались выскрести ее часть, чем оставаться с Лешей. Женщина лет сорока с наколотым ботоксом лицом любезно пообщалась с ней. Брюнетка с пышными формами и зашкаливающим количеством золотых украшений на руках. С ней он трахался? Руками, которыми будет выскабливать ее дитя, дрочила его член?
Яна ответила на все интересующие ее вопросы и придала лицу выражение задумчивое. Ей было тошновато, но не страшно. Кабинет был ничего такой, скорее всего, в этой клинике провели бы аборт профессионально. На женщину Яне, по большому счету, было плевать. Ей казалось, что даже если бы прямо сейчас Леша совокупился с ней на этом столе у Яны на глазах, то в ней не проснулась бы ревность. Он – конченный ублюдок. Она думает, что помогает девчонке-дурочке не испоганить жизнь.