— Где твои гель и губка?

— Верхний левый ящик. — отозвался Миньярд. Нил достал губку нежно-зеленого цвета и гель для душа в сиреневом флаконе.

Из общей комнаты в открытую дверь ванной проникал лунный свет. Нил стоял на коленках и массирующими движениями намыливал худую спину Эндрю. Его левая ладонь сжимала крепкое плечо, в то время как правая оказывала помощь коже Дрю. Плечи, лопатки… Он не знал, может ли спуститься ниже, а Миньярд был сейчас синонимом апатии, бесполезно спрашивать что-либо у отрешенного тела. На секунду Нилу показалось, что если сейчас он погладит влажными пальцами щёку Эндрю, тот ничего не почувствует. Нил поймал себя на том, что рука его замерла.

— Эндрю? — позвал он. Миньярд вздрогнул и чуть повернул голову, давая понять, что слушает. — Можешь отодвинуться от бортика? Я намылю твою спину. — тихо выдыхает Нил, краснея. Эндрю молча кивает и отдаляется от рук Джостена. — И возьмись руками за бортик.

Слабые пальцы цепляются за бортик ванны, будто Эндрю тонет в болоте, а бортик — соломинка. Левая ладонь Нила всё ещё лежит на его плече. Губка ласкает его бока, поясницу. Иногда кожа ощущает прикосновения его пальцев — мимолётные и жаркие. Эндрю мелко дрожит, когда чувствует Нила не только на своём плече. Губка возвращается к плечам, снова ласкает их. Эндрю вытягивает шею, давая Нилу понять, что хочет нежности чуть выше. Джостен послушно намыливает его кожу. Миньярд прижимается щекой к его пальцам, крепко держащим плечо, подставляя горло губке. Когда из груди почти вырывается стон, Эндрю больно сдавливает запястье Нила.