Тебя? Да. Однозначно. Ещё как.

— Хочу чего? — Нил искусно изображает усталость и раздраженность.

Меня, меня, МЕНЯ! Хочешь меня, Джостен?

Эндрю находит его руку и молча вкладывает в ладонь губку.

— Продолжай. — это звучит как вежливая просьба.

— Нет.

— Почему?

— Не провоцируй меня. Хватит. Я не сорвусь.

— А, может, я хочу, чтобы ты сорвался. — он произносит это с упрямством, склонив голову набок.

— Я не сорвусь. — жестко повторяет Нил.

— Тогда чего ты боишься?

Прекрати, достаточно, остановись!

— Я не боюсь.

Ложь-ложь-ложь. И завтра утром ты умрёшь. Аарон тебя убьёт.

Хлюпающий звук, с которым Нил выдавил на губку пахнущий мороженым гель, вызвал у Эндрю тихий смешок:

— Звучит как последние капли смазки, да, Нил? Или ты предпочитаешь использовать слюну?

Это прозвучало слишком пошло, лицо Нила обожгла кровь.

— Или делаешь всё на сухую? — Миньярд усмехается. — Чего же ты молчишь, Джостен? Язык проглотил?

— Отвяжись от меня.

— Иначе?

— Иначе я откушу твой.

— О, это звучит слишком заманчиво, дорогуша.

Ты звучишь как Фредди Меркьюри, произнося это слово.

— Так ты мне не ответишь? — вкрадчиво спрашивает Эндрю, внутренне злорадствуя. — Что ты предпочитаешь использовать, когда дрочишь? Гель-смазку, слюну или ничего?

— Ничего.

— Садист. — усмехается Эндрю.

— Мазохист. — машинально поправляет его Нил.

— О, так ты и себе на сухую? — он изображает вежливое удивление.

— Что ты несёшь?! — вспыхивает Джостен.