Никто не проронил ни слова — ни Сашиа, бледная от гнева и страха, ни Каэрэ, вытиравший пот со лба, ни Циэ, мерно жующий свою смолу.

— Кланяйтесь господину, дурни! — крикнул один из тииков и почти ткнул факелом в лицо Циэ. Тот невольно отпрянул. Уэлэ захохотал.

Его смех еще долго раздавался в вечернем сумраке двора, пока он шел к особняку, освещенному снаружи смоляными факелами.

Циэ ушел к лошадям.

Каэрэ хотел развязать веревку, стягивающую руки девушки, но, едва он коснулся ее, тотчас же вскрикнул от боли и неожиданности.

— Зачем кусаться? – с улыбкой спросил он

Сашиа открыла глаза  — она зажмурилась, ожидая удара — и удивлением посмотрела на него.

— Каэрэ? Ты… вернулся?

— Да, — просто сказал он и стал зубами развязывать тугие узлы.

Сашиа села у огня, растирая следы от веревок, врезавшиеся в запястья. Каэрэ заметил, что она заметно исхудала  и побледнела со времени их первой встречи.

— Что требовал у тебя Уэлэ?

— Хотел, чтобы я приняла посвящение Уурту Темноогненному. Я отказалась. Он сказал, что отдаст меня рабам с мельницы. Я сказала, что я — дева Всесветлого, и он не сможет этого сделать. Он засмеялся и сказал, что сможет.

Она устало посмотрела на Каэрэ, протянув ладони к огню.

— Ты хочешь есть? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, протянул ей лепешку и кувшин с водой.

Она жадно принялась за еду.

Каэрэ сидел, скрестив ноги, молча наблюдая за ней сквозь пламя костра.