— Все, можно возвращаться, — кинул я ему.

Он сначала рассеяно посмотрел на меня, но после, решительно поднялся и одел свою шляпу.

— Тогда двигаем. В этот раз пройдем лесом, к мосту не будем, — сказал он, поднимаясь. – Лесная тропа ведет к улице Форестандер, а оттуда…тебе недалеко, если идти быстрым шагом.

На этом мы и сошлись. Дэвид вытянул грудь вперед, потом – назад, стал на носки, и выдохнул. Мы направились домой.

Даже двигаться было зябко. Было ясно ощутимо, что температура упала. Пришлось спрятать онемевшие руки в карманы пальто. Дейв достал откуда-то пару перчаток и натянул их себе на ладони; пальцы его побелели. Тропа была довольно широкой, с правой и левой стороны окружена массивными дубами, ветви которых сплетались в непреодолимую паутину.

Шли в основном молча. Я, смешно съежившись, быстро плелся, изучая глазами покрытую снегом землю. Дэвид в основном глядел вперед, держа в правой руке фонарь, что освещал на добрые пятнадцать метров вперед.

Так прошел час с лишним. Лес вдруг резко оборвался, и если напрячь зрение, можно было увидеть расплывчатые треугольники, размытые силуэты крыш. Я обернулся назад – дорога в темноту, непроглядность, путь на старое и скверное кладбище.

— Вот и Форестандер, — кинул Дэвид, освещая фонариком низенькие дома.

— Сколько нам еще до моего дома? – спросил я.

— Если идти быстро – минут тридцать.

Он сказал это почти точно. Мы пришли на мою улицу за 27 минут. Вскоре, мы дошли и до моего участка.