— Ты просто забыл, кто я. Ты много забыл о Ватерлоффе, Билл, — таинственная улыбка расплылась на ее лице. Она показала желтые зубы. – Я – двоюродная сестра твой мамы, Тары. Еще когда мой муж был жив… — она резко запнулась. Ее виски опухли, будто, косточка, даже не косточка, а целый хрящ стал ей поперек горла, и она вот-вот задохнется.  – Твой отец был чудовищем, потому что бросил мать с сыном, — прохрипела она дальше.

— Зачем вы это говорите? Думаете, что эти обзывания в сторону Скота что-то должны изменить? – я сжил кулаки.

— Я лишь сказала вам, каким он был. Во время той злосчастной ссоры тебе было всего шесть, ты не понимал важного. Скажи мне, Скот же принимал попытки всячески оправдать себя перед тобой. Он хотел, чтобы ты смотрел на него и видел хорошего человека, никак не плохого, верно?

Я невольно кивнул.

— Он был чудовищем.

— Вы мне глаза не открыли. Я с 15-ти лет приучен жить без опеки. Меня не сильно волновали поступки моего отца. Я думал про себя, про свою жизнь и… После его смерти, в моей жизни почти ничего не изменилось.

— А после ее смерти?

Я стиснул зубы.

— Ты ведь их никогда не проведал…

— Хватит, — отрезал я, но она продолжила:

— Тебе стыдно, ты чувствуешь вину, и всегда будешь ее ощущать.

— Хватит!

Адама запнулась. Она пронзала меня своим взглядом.

— Ваш отец был монстром, и вы стали на него чем-то похожим.

— Хватит, старая карга!! Я повторяю тебе, твои слова ничего не изменят! Он погиб, мертв! Он не слышит тебя!