— В этом ты прав, — тихо согласилась она. – Он мертв, уже не вернется, поэтому мои слова не имеют смысла. Я их просто так сказала.

— Дура…

— Ты вправе меня считать таковой.

Я хотел сказать ей что-то вроде: «Так считаю не только я, весь Ватерлофф такого же мнения», но я удержался и просто промолчал.

— Тебе говорили, что я – психопатка, Дейв сказал, верно?

Я продолжал молчать.

Уиллер громко расхохоталась, ее лицо покраснело, страшные зубы вылезли еще дальше, казалось, челюсть сейчас выпадет и упадет на пол. От ее смеха я задрожал.

— Дейв…Дейв… — она запиналась на каждом слове. – Он – большой молодец, как и все в Ватерлоффе. Эти люди – большие молодцы…настоящие хранители, защитники. Вот кого-кого, а их, в отличии от твоего отца, назвать предателями даже язык не поворачивается.

— Какими предателями?! О чем ты вообще?!

— Ты меня не понимаешь…

— Вообще!

— Он, и все говорят, что я – полоумная. Знаешь, почему они так говорят? Потому что – это правда.

— Потому что – это правда, — подтвердил я.

Адама улыбнулась, облизнув своим серым языком верхнюю губу.

— А что если я скажу тебе, что такое говорят только приезжим? Говорят, чтобы опасались меня и избегали десятой дорогой.

— Ну это понятно, местные ведь и так знают, вот и остерегают незнающих. Не вижу ничего странного.

— Для туристов – это странно.

— Я тебя не понимаю.

— Люди живут в страхе, и боятся они совсем не меня.

— А что тогда?