Я проснулся…
Часть третья: Адама Уиллер.
Глава 1:
Кромешной темноты не было. И хотя поленца в камине уже давным-давно прогорели, не оставив и раскаленных углей, в комнате все же присутствовала слабая видимость. Я судорожно поднялся на локти и быстро осмотрелся. Вокруг царила тишина; ни шороха, ни стука, ни свиста ветра, ничего, кроме, разве что, ударов моего взволнованного сердца, что при каждом импульсе чуть ли не выпрыгивало наружу.
Свечи на тумбочке у двери, ведущей в коридор, не оказалось. Это недурно напугало меня, ведь я отчетливо помнил, как искал ее по кухонным шкафчикам, а когда нашел – зажег и поставил в прозрачную пол-литровую банку. Только потом, просидев в ужасе на диване около пяти минут, я вспомнил, что найденная мною свеча была всего лишь дурным сном. Осознание этого давалось мне довольно тяжело, ведь я впервые пережил такое: «двойной сон». Раньше со мной такого не случалось, сколько я себя помню, а помню я себя почти с пеленок.
Тут же, мысли про детство появились из неоткуда в моей голове и начали маячить. На лице появилась легкая, незаметная улыбка, глаза на какое-то время засверкали. Я начал вспоминать свои ранние годы в этом доме. Вспоминал разговоры со Стивом, припоминал наши игры, нашу школу, в которой он был для остальных детей учеником номер один, примером подражания… У меня появилось желание увидеть всех: и маму, папу, ну и само-собой Стива. Я было начал оттачивать у себя в голове их образы, однако, выходило плохо. Я забыл их, почти полностью. Мысль промелькнула в голове: «Я, наверное – один из тех ублюдков на этой планете, который забыл, как выглядит его мать, отец… та еще скотина, которая забыла о них, и, признаться честно, не вспоминала на протяжении лет десяти, если не больше, вполне возможно, что и дольше… людей, которые всячески поддерживали меня и растили, я…выкинул из головы…» Я сидел на диване и пытался нарисовать лицо брата перед своими глазами. Я не смог этого сделать. Помню только его черные волосы, карие глаза и брови… брови, которые срослись в одну сплошную, все… Я почувствовал боль, сильное отвращение к себе. Всю грудь сдавило, мне даже пришлось скорчится в три погибели, уши и щеки стали красными от стыда, с глаза потекла слеза.
«Простите меня все, мама, папа, простите за все… я обязательно навещу тебя, братишка, прямо сегодня же… простите все трое…поставил бы я себя на ваше место…вряд ли бы простил… не знаю…» Совесть стала грызть меня сильнее. Сердце продолжило стучать еще быстрее. Лежать на одном месте я не смог, просто не вытерпел, поэтому поднялся с кровати, чтобы немного отвлечься и размять затекшие ноги. Я выпрямился, шмыгнул носом, поправил очки и пошел по направлению к кухне. Идти приходилось аккуратно. Хотя и было видно вокруг, хоть и слабовато, риск въехать с ходу ногой в стул, стол или шкаф был, достаточно велик. Поэтому, я переступал медленно, а ощупанные руками и изученные наощупь препятствия, обходил десятой дорогой.
