-Итак, ты жив и среди них. Почему не явился в легион, не дал нам весточку о себе? Я мог сомневаться во многих других, но только не в тебе. А ты предал! Бросил товарищей по оружию. Как же ты нужен был мне на полях Арбии, Эпиус. Я рыдал о тебе, как о собственном сыне…. Но в последующие три года были еще более славные дела: осада Карха, битва при Огри, где ты мог бы выдвинуться. Император оказался щедр к Пятому легиону и твои бывшие товарищи поднялись куда выше остального войска. Понимаешь ты, ЧТО упустил, словно нерадивый рыбак с дырявой сетью?
-Боюсь мне не о чем жалеть, Первый.
-«Не о чем жалеть…», — задумчиво повторил Тьечи, глядя как к мухе, запутавшейся в паутине среди веток чахлого куста дрока, подкрадывался паук.
-Да, центурион, совсем не о чем.
-Выходит, что ты счастлив в этом захолустье! – Тьёчи подвел итог в тот момент, когда паук оседлал муху и ловко стал пеленать её в кокон.
-Да.
-Что ж, Эпиус, тебе можно только позавидовать. Всем доволен, стремиться некуда, желаний нет. Лучший боец легиона «Гарпии» нашел своё счастье убирая за свиньями варваров. Так? Эх… Но ладно! В память о том, что ты не один раз спасал мне жизнь, Эпиус, я не арестую тебя и словом не обмолвлюсь в легионе, что ты жив, дезертир. Более того, я дам тебе хороший совет – уходи отсюда. Забирай тех кто тебе дорог и уходите на север. Времени у тебя почти нет. Может лишь неделю или две наш легат подарит тебе, прежде чем двинет сюда две алы «Яростных» и центурию Фергуса. Ну, а их повадки тебе известны.
-Спасибо, Первый.
Эпиус встал и беспокойно огляделся по сторонам. Увидев неподалеку белокурую варварку он махнул ей и она, бросив корзину с какими-то корнеплодами, подбежала к нему. Они быстро заговорили на местном наречии и Тьёчи отметил испуг на довольно милом лице женщины. Эпиус еще раз что-то повторил, кивая на центуриона, и подтолкнул её в плечо, поторапливая. Женщина посмотрела на сидящего воина и резко развернулась взметнув пыль рваной юбкой. И прежде чем она заспешила к одному из строений, взору центуриона на миг приоткрылись её стройные загорелые ноги. Глядя ей вслед и любуясь, как играли её бедра от быстрой ходьбы, Тьёчи спросил:
-Это твоя женщина, Эпиус?
-Да.