Интересная информация начала поступать к Евсикову буквально уже вечером. Сначала он прочел на приемном устройстве отчет о субъекте, обедавшем в обществе Панклюева в ресторации «Метрополя». Тот оказался одним из командиров охранного отдела ДГС и персоной, занимавшейся личными делами генерала Гагарина. Затем, совсем уж поздно ночью, ему пришлось оторваться от губ Ривы и вновь выходить на связь со своими людьми. Он встал с постели и, нашарив в темноте противно пищавший коммуникатор, прочел сообщение. «Наружка» докладывала: «объект» взяли под охрану офицеры ДГС, как будто тот почувствовал начавшуюся за ним охоту, а так же и то, что после посещения ювелирного магазина на Плющихе, Панклюев заказал в «Астории» королевский номер и ужин на две персоны. Спустя полчаса в номер поднялась Великая княжна Ольга Александровна. Евгений посмотрел на Риву, чьё великолепное загорелое тело темнело на белой простыне, и подумал о том, что неплохо бы и ему подарить любимой какую-нибудь безделицу. Дав себе слово завтра же купить что-нибудь у Демидова, он вернулся в её объятия. Однако назавтра, да впрочем, и всю последующую неделю, Евсиков был целиком занят работой и ни на минуту не покидал своего кабинета в здании оперативного центра на Ленивке. Компьютеры и телефоны отдела «Ч» начав трещать с утра, более уже не останавливались, передавая в центр короткие сообщения агентуры.
 Лишенный связи «Гром» господин Панклюев, был вынужден весь следующий день говорить и назначать встречи по общей линии, чем пользовались люди отдела «Ч» заранее устанавливая необходимую аппаратуру в упомянутых им местах. Однако, понимая, что это долго продолжаться не будет, Евсиков терзал экспертов технического отдела. И, наконец, спустя всего лишь десять часов, связь «Гром», надежная, современная система, разработанная в недрах Департамента Государственного Спокойствия, спасовала перед настойчивостью технарей отдела: они получили коды доступа к секретной базе данных. В течение трех дней и ночей выяснилось очень многое: генерал Гагарин имел пятнадцать процентов акций Русского хлебного союза и прикрывал его незаконные операции. Панклюев вел упорные переговоры с заместителем военного министра о продаже новейших истребителей в Африку и был очень близок к успеху. Здесь он выступал посредником для Хоггойве Махаба, известного противника французской экспансии на юге континента. Французы, верные союзники России, были бы очень не довольны появлением русских «грачей» в небе соседней Гамбии и, определенно, засыпали бы нотами министерство иностранных дел Российской Империи. О том, что дело двигалось к неприятной концовке, говорил и тот факт, что буквально на днях правительственный самолет Среднеафриканской республики привез для Алексея Васильевича жуткий деликатес – печень врагов черного правителя. Среди присутствующих на дегустации этого блюда присутствовали советник государя Колосов и министр Вляйвэ. Аудиозапись «банкета» в загородном особняке, полученная с помощью телефона того же Панклюева, приобщилась к делу. Шуша смог накопать в архивах сведения о ранней молодости Алексея Васильевича, которая пестрела эпизодами почти криминальной деятельности в Торжке и Саратове. Просмотрев полученный материал, Евгений понял, что с этим уже можно идти к «деду». Генерал-лейтенант Меркулов довольно стукнул папкой с докладом по столу и, сжав кулак, сказал:
—Вот они у нас где, голубчики! Евгений Петрович, прошу вас пока никуда не отлучаться и подождать меня, а я к Светлейшему. Возможно, последует новая вводная.
 Светлейший, похоже, пришел в бешенство, когда прочитал доклад контрразведки. Вводная поступила немедленно: Гагарина, Вляйвэ и Колосова пока не трогать, но ключевую фигуру Панклюева надлежало тихо устранить. Ибо человек он был известный, богатый, в состоянии нанять для себя лучших из адвокатов, поэтому, для публичного суда совершенно неподходящий. Тем более что судить-то, как оказалось и не за что. Хотя все было глубоко аморально и грязно в отношении России, уголовно наказуемых преступлений Светлейший и «дед» так и не нашли. Однако, иметь у себя в родственниках такого мерзавца, Великий князь посчитал категорически неприемлемым и, приказал, в два дня закончить дело.
—Бабы – дуры! — имея ввиду племянницу, сказал Николай Павлович, — бирюльки да висюльки на уме. Пока он её не обрюхатил, нужно убрать негодяя немедленно, генерал. Пришлите ко мне Евгения Петровича для проработки дальнейшего плана.
Евгений, курящий в тиши приемной на Знаменке и предвкушавший тихий вечер с Ривой, был срочно вызван в канцелярию брата Императора.