Министра культуры Вляйвэ, розовощекого толстяка среднего возраста, пригласили к Великому князю Николаю Павловичу Романову под видом устроительства в Москве толстовского праздника. За закрытыми дверями Николай Павлович, облаченный в парадный генеральский мундир, при орденах и аксельбантах, отхлестал министра по щекам белой перчаткой и пригрозил вечной ссылкой горемычному, в случае если тот станет запираться относительно взаимоотношений с Панклюевым. Трясущийся от страха человек изъявил полную готовность сотрудничать с майором Евсиковым, который тут же вышел из-за портьеры, разложил перед собой печатные страницы дела и взялся за допрос. Великий князь, гневно топорща усы, зло посматривал на Вляйвэ, вгоняя того в еще больший трепет. Человечек легко сдал планы Колосова и Гагарина поженить Панклюева с царевной Российской Империи Ольгой Александровной, а так же планы этой троицы на будущее: постепенно оттеснить от государя «старую гвардию», подмять под себя силовые структуры и активно и без помех заняться своим обогащением.
—Всё не нажрутся, свиньи!? — рявкнул Великий князь, с грохотом опрокидывая на пол тяжелый резной стул, и спросил, — а тебе, мерзавец, чего не хватало?
Вляйвэ замер от страха. За него ответил Евсиков:
—Господин министр нужен лишь, как средство для отмывания денег. Сколько покровитель искусств Алексей Васильевич Панклюев официально пожертвовал в этом году министерству? Затрудняетесь сказать? Тогда может быть, вспомните, сколько вы ему вернули? Я не думаю, что суммы очень отличаются, Николай Павлович. По нашим данным господин Вляйвэ состоит в известной связи с поэтом Печорским, личным поэтом господина Панклюева.
—Что? — рука Великого потянулась к кобуре.
—Он-то и привлек его к преступной деятельности. Любовь, это сильное чувство, — чуть заметно улыбнулся Евсиков.
—Ах, ты, мразь! — двинулся на белого как полотно Вляйвэ Светлейший князь, — да тебя же надо после этого каленым железом….
—Николай Павлович! — майор поднялся из-за стола, — железом мы ещё успеем! Господин Вляйвэ, конечно же, будет рад нам помочь, с тем, что бы наказание ни стало столь суровым. Так, сударь?
Пухлые щеки затряслись, выражая горячее желание искупить вину.
—Смотри у меня! — Великий князь грозно поднес к носу министра кулак, — одна ошибка и можешь заказывать себе гроб.
Но министр был до того напуган, что его сердце не выдержало и он рухнул прямо у двери, едва взявшись за ручку. Евгений склонился над ним и потрогал пульс. На немой вопрос Великого князя он отрицательно покачал головой.
—Жаль, что не отсидел своё, мерзавец! — буркнул Светлейший.
—Разрешите, Николай Павлович, я вызову своих людей убрать труп? — спросил Евсиков.
—Да, майор, вызывайте и надо бы пустить слух, будто он срочно уехал из города. Но пока суд да дело, давайте поговорим о наших планах. Садитесь.