Я слышу шум из квартиры. Топот ног брата, который звучит гораздо увереннее, чем тогда, когда я последний раз смотрела в их глаза, ещё не зная, ещё не думая, что когда-то буду смотреть на них только из фотографий, с тихим упрямством внутри, но нежеланием прощаться. Неумением отпускать, только рвать с корнем, зло стирая слёзы.
Что-то взрослое, что должно было вырасти внутри, что обязано было вырасти, тихо тлеет полиэтиленом, оказавшись искусственным. Выращенным только не внутри, а поверх. И пальцы бездумно сжимаются и разжимаются.

Я слышу шорох сбоку — пацан из соседней квартиры, с рюкзаком поверх куртки и недоумённым, чуточку любопытным взглядом, делает шаг к лифту. Я от неудобства переминаюсь с каблука на каблук, с одного сомнения на другое.
Потом снова смотрю на дверь. Ещё секунда — и огромная пропасть сомкнётся. Я хочу в неё прыгнуть, потому что до ужаса,
до тремора в пальцах,
хочу на ту сторону.

Но не прыгаю.
Тихо всхлипнув, я бездумно запрыгиваю в почти что закрывшийся лифт, и смотрю наверх, пытаясь не пролить слёзы. В моих ушах всё ещё Дискотека Авария, а в ноздрях запах оливье и стирального порошка. А в груди нечто липкое, застывшее, дёргающееся под стеклом.

Мальчик, которому на вид лет шестнадцать-семнадцать, начинает нетерпеливо стучать ногой, будто в ритм какой-то молодёжной песни, и я некстати это замечаю, прежде чем лифт дёргается и застывает вне времени и пространства, где-то между этажами. Мне, глупо верящей во все эти знаки зодиака и таро, кажется это дурным предзнаменованием. Даже больше — это ощущается как предвкушение перед кармическим уроком.
Но явно чем-то более высокимвысоким, чем дурацкое совпадение.
Тогда мы, кажется, впервые смотрим друг на друга — полностью ошарашенные. Классный подарок на Новый год.