Губы Йоль на минуту замерли. Она посмотрела на каждого гостя в своей пещере. Морщинками тронулась кожа вокруг глаз из-за улыбки, озарившей губы. Она сказала, откашлявшись:

— Я дам волю древней магии, которой веками дышало все живое. Она пронизывала каждую каплю материи. И все это для того, чтобы вы могли увидеть те события собственными глазами, не обвинив меня во лжи.

Старушечьи руки потянулись к мутным склянкам, разложенным на полу, в том же самом углу пещеры, где стоял и сундук Йоль. Серая пыль (их содержимое) полетела в пламя. Люди зажмурились, но открыв глаза, охнули от изумления. Перед ними простирался огромный заснеженный, состоящий из величественных высоких деревьев, лес. Обычный зритель и не понял бы, что деревья в этом лесу мертвы. Снег и холод делают удивительные вещи. Он забирает жизнь, но, в то же время, оставляет черты этой жизни нетронутыми, вечно хранящими память прошлого.

Картинки стали меняться, то вспыхивая, то сужаясь, а то и вовсе разлетаясь на крохотные частицы, пока, наконец, путники не увидели крупного ворона. Он лежал в снегу посреди лесной чащи, на горстке больших черных перьев. Напротив стояла невесомая, как тень, незнакомка.

Люди охнули. Даже мысли ворона были ощутимы. Они зазвучали в их голове мощным потоком, льющимся помимо их воли.

 «Так вот, кто она! Та, от кого я долгие годы берег этот лес, животных и людей, нечаянно забредших сюда!» — звучал в их головах голос огромной птицы, не сводившей черных своих глаз с мраморно-белой маски незнакомки.