В эту зиму мне стало особенно одиноко и горестно. Я видел, как умирало все, что было когда-то мне домом, и постепенно сам начал наполняться злобой и ненавистью. Любая эмоция, любое чувство – это болезнь, которая с течением времени распространяется очень далеко и очень глубоко. Я осуждал Ангелов за их слабость, не осознавая, что и в моей душе есть уже эти ядовитые семена. И когда с течением времени я это, наконец, понял, то было уже поздно. Единственное, что я еще мог сделать — спасти то единственное, что у меня оставалось.

 Моим сокровищем был резной сундук, надежно спрятанный в самой чаще леса. Мне стоило немалых усилий найти этот сундук, избавить его от плотной корки снега и льда. Я согревал его своими крыльями и дыханием. Что было в этом сундуке, я не ведал, но знал лишь то, что там, быть может, заключена самая могущественная сила на земле. Знание это передалось мне с первым моим появлением на свет .

И я отнес сундук в пещеру на окраине леса, где обитал когда-то, и куда уже долгое время не решался ступить. Немалых мне стоило это усилий. Сбив мощные лап в кровь, отдав добрую часть своих перьев вьюге, я долго залечивал раны, ища приют у деревьев, которые когда-то оберегал. Но молчаливы были их стволы и кроны.

Она появилась тихо и незаметно – словно отделилась от холодного ствола, которого коснулся лунный свет. Лицо ее было скрыто маской в виде черепа животного, и лишь глаза отчетливо были видны, сверкая блеском обсидиана.»