Кенджи, молча, кивнул.

-И тогда вся семья осталась бы жива, а вину можно было бы сразу свалить на Такеши, и только на него. Вишнев все мог бы сделать иначе, но любовь к Марусе и ощущение поражения перед японцем, наверное, смутили его разум, допустивший эту оплошность. Дальше – больше! Его шокировала сначала смерть Соболевского, которой он совсем не хотел, а потом известие о том, что Маруся собиралась выйти замуж за Такеши, о чем Алексей Соболевский утверждал с таким торжеством, что получил пулю, а следом и его брат. Дикая ревность, поражение перед японцем утопили разум Вишнева, и этого он до конца жизни не мог себе простить, понимая, что, в сущности, все было зря. Маруся жила с ним, как его жена, но никогда его не любила, не родила ему детей. Она жила только своим сыном и невероятной, непреходящей любовью к Такеши Нигасе. Его имя было последним, что она прошептала перед смертью… Я знаю, что и сына ее уже нет в живых. Талантливый был мальчик и очень красивый! Дитя такой огромной любви… Веришь ли ты мне, Муся? Нужна ли тебе такая правда? Ведь по-хорошему тебе нельзя жить с ним, — Дарья кивнула на Кенджи. – Он ведь твой дядя.

-Я не смогу иначе, баба Дарья. Не смогу никогда, — прошептала я, потеряв голос от всего услышанного. Откашлялась.

-Тогда тебе нельзя иметь детей – больные могут быть. Понимаешь это? Готова на такое? Ведь ты – женщина, тебе положено рожать. Любовь, конечно, самое первое в этой жизни, ради нее и живут. Но жизнь женщины не будет полноценной, если детей не родишь. Хотя, можно и без них, если одной любовью сыта будешь… Впрочем, вижу, любовь у вас стоит любви ваших предков! Она столь же сильна, столь же непоколебима, и, к сожалению, очень скоро вам придется это доказать.