Канарис подошел ко мне.

-Бывало лучше… — я слабо улыбнулась. — Почему он мне не верит? А вы… вы мне верите?

Он дотронулся до моей руки.

-Давайте отложим этот разговор, сержант. Сейчас вам сделают операцию и отвезут в палату… Снимите эти чертовы наручники, Кестер!

-Так точно, господин штандартенфюрер! Сию минуту!

-Я оставлю вас. Заканчивайте.

И он вышел из операционной.

Окончательно я проснулась уже в палате. Вся операция прошла, как в тумане, а когда меня увозили в палату, я просто отключилась….

Я огляделась. В палате никого не было, даже привычного солдата в белом халате, который обычно сидел около двери на стуле и читал газету, точно, сам являлся еще одним предметом обстановки. Сейчас стул пустовал.

Я попыталась сесть, что, наконец, мне удалось с очень большим трудом. Голова кружилась, спина ныла, но я дотянулась до тумбочки и взяла стакан воды, стоявший на ней. Выпила. Потом откинула простыню и поглядела на свою ногу, упрятанную в аккуратный гипс.

Дверь открылась, и вошел солдат. Серьезно посмотрел на меня.

-Лягте, фроляйн, вам нельзя вставать, — произнес он довольно спокойно.

-А как, вы думаете, я смогла бы встать?! — усмехнулась я.

-Тем не менее, я прошу вас лечь. Кроме того, я имел в виду ваше слабое состояние, а не попытку убежать с вашей стороны.

И он уселся на свой стул, дав понять всем своим видом, что и так сказал мне слишком много.

Я легла, уставившись в потолок. К сожалению, койка моя стояла так, что единственное окно здесь оказалось за моей спиной. Так бы хоть на улицу поглазела…