— Ну давай вот так ещё, — Тоша выдувает остатки дыма из бутылки в себя и целует меня.

Дым из его лёгких проникает в мои.

— Цыганский поцелуй, — говорит он.

— Ни фига не круто, меня родители убьют, если узнают. Цыгане вообще ничего путного в жизни не придумали…

— А кто твои родители?

В таком состоянии я точно не могла полноценно формировать ложные утверждения, а потому — предпочла проигнорировать этот вопрос.

— Они мониторят твои соцсети? — не унимался он.

— А? Ну… не знаю. Наверное.

— Просто странно.

Я залипаю на сувенире – орле, балансирующем клювом на Эйфелевой башне.

— Как он держится? — спрашиваю я.

— Да хуй знает, — после раздумий отвечает Тоша. — Я говорю… странно всё это. Почему просишь не выкладывать сторис, когда ты попадаешь в камеру? Почему нельзя звонить тебе по вечерам? Зачем переодеваешься, когда уходишь от меня? Ещё в какие-то… шмотки стрёмные.

— Э, полегче. Шмотки нормальные, это мама выбирала.

— Но тебе не нравятся, раз носишь другие.

— Может и не нравятся. Но маму я люблю.

— Она, похоже, сильно контролирует тебя.

— Как и любая мать.

Я пыталась найти мягкий повод завершить этот разговор. А Тоша сел рядом со мной на кровать, поджав под себя ноги и постарался заглянуть в мои глаза, будто ища там ответы на свои вопросы.

— Саш, кроме тебя, я не видел девушек, которые носят с собой дополнительный комплект одежды.

Я тяжело вздыхаю, собираясь с мыслями. Вот же доебался, засранец.