— Курить будешь?

— Да, да.

Прилагаю усилие, чтобы встать. Голова кружится. Боже, я, будто, уже перекурила.

— Только не так много, как вчера.

Тоша смеётся.

Мудак.

Мне вчера было совсем не смешно.

Боже, моя жизнь – и в самом деле просто карточный домик или хрустальный гусак на верхней полке нашей кухни.

Два комплекта одежды, две лучшие подруги, два диалекта, два ИМЕНИ! И ни одного, блять, оргазма в моей ёбаной жизни, ни одного!

Не кончила сегодня и не кончу завтра. Порой кажется, что мне и вовсе не следует факаться.

Да кто такой этот ваш секс?

Это просто отвратительно — то, как я чувствую себя теперь. Сегодня Тоша был хорош, но лучше бы он был плох, как и всегда – тогда я определённо не приблизилась бы к оргазму так близко. Крысы или летучие мыши, которые в предоргазменные моменты начинали ворочаться внутри живота, сегодня просто взбесились! Я был близка, охуенно близка…

Приду домой, подрочу и больше не буду видеться с Тошей, вот так!

Он засыпает анашу в фольгу, поджигает. Зелень заходится огнём добра, наполняя бутылку молочным дымом радости.

Мрр, сегодня опять ушатаюсь, как проклятая; мама по-любому меня спалит.

В этот раз Тоша снова делает мне очень крепкий дым. От небольшой затяжки горло схватывает обручем и я, кашляя, выдыхаю. Тоша говорит, что кашель на выдохе – это прямой путь к тому, что называется «словить бледного».

— Не-не, — сипло говорю я, передавая ему бутылку, — мне всё, не-не, мне это… Блять, да что ж ты делаешь-то, паразит.