На подходе Ральф слышит, как бушует Большая птица, швыряя стулья в стены и разбивая о них склянки. Ему боязно заходить — что, если Стервятник в порыве истерии не признает своего ненаглядного воспитателя, и швырнет в него чем-нибудь? Приложит по головушке бутылкой или чем потяжелее? Вонзится острыми зубами в шею? Ральфу самому не нравится ход собственных мыслей, но что поделать, — буйный Стервятник страшное чудовище, с ним лучше дел не иметь. А если имеешь, — каждую секунду быть на чеку.

Ральф смотрит на Яна жалостливо — вдруг Паук сжалится и скажет, что «всё это, дружище, просто шутка!», и отпустит досматривать сны.

Ян не отпускает.

— Уйми своего мальчика. — снова просит Ян.

Ральф ругается сквозь зубы.

Когда перед Ральфом отворяют дверь, первое, что он видит, — развороченная и перевёрнутая постель с разорванными в лоскуты простынями. Следующее — влажные пятна на стенах с Микки Маусами, осколки стекла и крупные капли крови. Потом — разломанный в щепки стул, прорехи разбитых окон. И только после — воющего на полу Стервятника, — «своего мальчика» — одетого в белую больничную робу. Он лежит в углу, отвернувшись к стене, обернув руки вокруг себя, подтянув колени к груди и содрогаясь всем телом. Ральф оглядывается: Ян выскальзывает в коридор и закрывает за ним дверь, оставляя мужчин наедине. Ральф понимает, что выйдет отсюда лишь в двух случаях: вперёд ногами или со Стервятником на руках. Ни того, ни другого не хотелось от слова «совсем». Ральф вздохнул, надавил на глаза и, переступая через осколки, направился к воспитаннику.