Ральф не касается его две минуты. Именно на столько хватает его выдержки. Стервятник ёрзает обнаженными ягодицами по дивану, — его член при этом подрагивает, — и скулит, вымаливая прикосновений. Но ещё рано — Ральф не оглядел его целиком. Да, он уже чертовски твёрд, но он хочет увидеть блондина совершенно нагим, прежде чем выбьет из него скорбь вместе с духом и сознанием.

— Р-… Р-ральф… — зовёт его дрожащий голос. Р Первый медленно поднимает на лицо блондина тяжелый от похоти взгляд. — П-пожалуйста…

— Что? — в голосе Ральфа сталь.

— Коснись… — шепчет Большая птица, — коснись меня там.

Ральф резко опускает руки на его аккуратные худые, по-девичьи сексуальные бедра и сжимает их. Стервятник шипит, от такого близкого к паху прикосновения его бедра подбрасывает вверх.

— Коснуться где? Вот тут? — Ральф припечатывает правое бедро к дивану, обхватывает рукой стоящий колом член и сжимает до боли, до первых капель смазки на полускрытой крайней плотью головке.

— Блять-блять-блять! — стонет Стервятник, запрокидывая голову и выгибаясь «мостиком». Ральф опускает кулак вниз, оттягивая крайнюю плоть, и как загипнотизированный наблюдает за тем, как из маленькой дырочки уретры появляются прозрачные капельки смазки, которые со временем приобретают молочный оттенок, смешиваясь со спермой Большой птицы. Стервятник плачет от боли и наслаждения, и до крови вгрызается в свои губы, пытаясь производить меньше шума. Его член смотрится в руке Черного Ральфа слишком эстетично и правильно. Крепкий кулак со вздувшимися венками, сильные тонкие пальцы и шершавая ладонь против шестнадцати сантиметров отзывчивого подросткового возбуждения с мокрой нежно-розовой головкой.