И хотя поначалу казалось, что нас так легко не отпустят, то спустя всего несколько вдохов пехота свободно отошла назад, а дикари, застыв на месте, наблюдали за поспешным отступлением самой прославленной имперской бригады.

Ярдена переполняли эмоции. Стыд за товарищей, которых он никогда не знал, но воевавших под теми же знамёнами, боролись с облегчением из-за того, что они смогли, пусть и с потерями отступить.

Аварад был где-то далеко, а Тротт все так же не приметно восседал у камина. И если бы не колкий взгляд его маленьких глаз, лейтенант бы подумал, что тот уснул.

— Но это же было тактическое отступление, чтобы затем разорвать дикарей в клочья. Ведь теперь же вы были готовы?! — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнёс он чуть более бравадно, чем ему хотелось.

Сначала Аварад молчал, и Ярдену даже показалось, что он так и не услышит ответа, но внезапно старик ожил:

— О да! Мы показали! К вечеру стало понятно, что вместе с конницей мы потеряли четверть бригады. Более двух тысяч за раз! Под страхом смерти Торгаст запретил это обсуждать за пределами ставки. Пехота и так была деморализована, а эта новость просто бы убила остатки воинского духа. Сколько бы ни осталось трупов снаружи, стоило позаботиться о живых. Не было сомнений в том, что на следующий день они пойдут на приступ. Главная проблема была в том, что крепость была чересчур мала для такого количества людей с оружием. Мы ощущали себя словно звери в огромной клетке, куда нас будто загнали на убой.