Обняв и поцеловав напоследок мальчика в лоб, моряк неспеша встал, постоял еще немного у кровати больного, подошел к двери и решил попрощаться уже и с остальными ранеными.

— Счастливо и вам всем! Давайте выздоравливайте, ребята! Чур, больше под пули и осколки не попадать!

Он уже хотел уходить, но тут его зачем-то схватил за руку тот самый любопытный раненый, который как раз лежал около выхода.

— Эй, постой немного, служивый! Все хотел спросить, интересно, а правду говорят, что если у моряков жопа в ракушках, то у летчиков получается в перьях! А?

В палате все дружно рассмеялись. Смеялись даже тяжело раненые, несмотря на все свои боли и немощь, и вроде бы немного грустная атмосфера в палате спала.

— Да пошли вы…, – улыбнулся краснофлотец.

— Не волнуйся, присмотрю я за твоим пареньком, с моей помощью все здесь поправляются. Не пропадет. Воюй давай там за всех нас! Мы скоро подскочим! Потерпи маленько!

* * *

Раиса очень медленно шла по Дровяному переулку, до нужного дома оставалось пройти еще совсем немного, но пройти эти 200 метров она уже никак не могла.

Работала по две смены: шила обмундирование для бойцов, а сегодня еще сдавала кровь для фронта, и сил уже совсем не осталось. Сменщица почему-то не вышла на работу, нужно было ее обязательно проведать. Прогул – дело серьезное. Могли не просто уволить, живи тогда на карточки иждивенца, но и осудить с направлением на исправительно-трудовые работы.