-А что…

…Холодно. Так холодно и темно! Голова болела так сильно, что она плакала, теряя равновесие, чувствуя, как кровь из раны на голове попадает в глаза, а из носа в рот, на подбородок. Ноги ее застыли настолько, что она не понимала, как еще идет, не чувствуя снега, дороги… или совсем уже не дороги… Она падала, ползла на коленях, поднималась, плача, и падала снова. И опять вставала, опираясь на пустоту, в которую превратилось все и вся вокруг. Существовал только снег. Один лишь снег, валивший с неба, потерявшего всякий цвет. Казалось, и снег падает из пустоты. И абсолютной тишины, от которой стучало в висках и звенело в ушах… Но может быть, так звенят бубенцы? Те самые бубенцы, в которые она никогда не верила, и где-то далеко-далеко, безумно высоко и недосягаемо в небе, где-то над этими тучами, так похожими на бетонную стену, летят сани, неся Рождество…Голос…Наверное, она уже сошла с ума, или… так приходит смерть? Тоненький голосок, нежный и слабенький, будто плачет кто-то крохотный и беззащитный, попавший в страшную беду и отчаявшийся спастись. Совсем, как она…Господи, ей кажется, или это свет? Крохотная светлая точка, мелькающая, то появляющаяся, то исчезающая впереди! Это, наверное, часть кошмара вокруг нее… Так может, она спит? Просто спит, и ей это снится? Но как же проснуться?! Как… Надо дойти, доползти до этого далекого света! Надо узнать… надо добраться и покончить с этим ужасным сном!.. О, если бы там был Рэймонд! Если бы она могла в последний раз увидеть его глаза – самое прекрасное, самое светлое, что она видела в жизни!! Голос бы его услышать…Голос… Тот тоненький голосок… Он, как будто, стал сильнее и громче… А может, просто настойчивее… Он зовет и зовет… Надо только идти, идти любой ценой!.. Что бы снова было тепло, снова лето в «Лугах», снова розы в саду… Тепло и солнце… Тепло…