-Бэтти живет в Эдинбурге, у нее там квартира, оставшаяся от родителей…

-А что с ее родителями? Не трудитесь спрашивать — я интересуюсь этим с тем, что бы узнать, кто еще мог бы опознать в девушке Бэтти Майерс.

-Ее родители… — насупился Грант, и Берт заметил, как пальцы девушки на диване сжали при этих словах шерстяной плед, лежавший с нею рядом. – Ее родители, они умерли. Один, считай, за другим. Сначала ее отец был сбит на улице машиной, а через пару месяцев сердце матери не выдержало… Печальная история, если учесть, что Бэтти было тогда всего двадцать три!

-Сколько же ей сейчас?

-Тридцать.

-Значит, двенадцать лет назад ей было восемнадцать… — проговорил Рэймонд, так и стоя со своим стаканом.

-Ну… да. А какое это имеет значение? – удивился Грант.

-Да так…

Она глядела на Рэймонда во все глаза, но он упорно, будто, и не замечал ее, разбалтывая кубиками льда виски в стакане.
-Она живет в Эдинбурге с рождения? Вы давно с ней знакомы? Эдинбург-то далековато отсюда!

-Нет, она приехала из Англии. Лет десять, одиннадцать назад. Насколько я знаю, ее отец родом из Эдинбурга… Уж не знаю, зачем он решил вернуться туда. А мы с ней познакомились в университете Эдинбурга. Она уже получила диплом и работала секретарем на факультете истории литературы. Мы познакомились в библиотеке.

-Что же вас сблизило, интересно узнать? – довольно резко спросил Рэймонд, вперившись взглядом в лицо гостя, такое тусклое и постное, что, видимо, не только он один в этой комнате задавался вопросом, что же могло сблизить такую девушку, как эта якобы, мисс Майерс, и этого Гранта.