– Не нужно, ничего такого рассказывать, – отстранившись, она направилась к скамье, – про медицину я и так всё знаю. Иначе, с какой радости держать меня в этом пансионате? Только для этого.

– И не боишься?

– Смерти боятся все. Но, знаете, как у нас говорят? Только погребальный костёр уравняет фею с бескрылой. И когда из меня вынут ещё трепещущее сердце, когда выпустят из сосудов кровь, надув их через стеклянные трубочки, чтобы нагляднее смотрелись в колбе со спиртом, я вновь обрету свои крылья.

Мне стало жутко от таких разговоров. Я, конечно, видел смерть и сам, случалось, был её причиной (не говоря уж о том, что приказывал убивать другим), но вот так слушать об изощрённом убийстве и глумлении над останками давней боевой подруги! Отворачиваюсь к окну спускающейся кабины. Но теперь и этот вид, как бы он не был красив, не приносит мне облегчения. Мрачная тишина падает на всё живое и не живое, будто приглушая свет, она же прочно воцаряется в кабине. Надо говорить! Хоть о чём-то! Или я окончательно потеряю самообладание.

– Почему тем бескрылым, что стали такими, а не родились, нельзя возвращаться? – Этот вопрос, действительно, давно меня интересовал, да и к завтрашним событиям он имел непосредственное отношение. 

– Бескрылыми рождаются все.

– А? – Мне, и правда, казалось, что я ослышался.

– Я сказала то, что сказала, – поднявшись, Вивиан вновь стала в проём. – Тут ведь как? Мы не от мамы-папы появляемся, вы это знаете. Есть на свете Леса Рождения, в самой чаще которых специально отряженные феи раз в году находят младенцев-девочек. Их кормят, растят, учат всякому. Но в этот День Фей не только находят в лесу новых младенцев. Так как в него некоторым их старшим сёстрам исполняется семьдесят…