Разговор был окончен, но день продолжался. Мы с моей подругой гуляли по тихим аллеям, осваивали недавно установленные аттракционы, вроде чугунных саней, с сумасшедшей высоты слетавших вниз по крутым рельсам, даже немного побрызгались друг в дружку из фонтана. Я у неё что-то спрашивал, она что-то отвечала, да и так ли важны слова? Главное, что мы вновь были вместе. Как в Чёртовом овраге, когда она спасла жизнь большинству наших товарищей, как у Бизоньего ручья, где она добрую милю тащила меня до ближайшего перевязочного пункта, как у Рокка Бруна, где её, завёрнутую в офицерскую шинель, нёс в госпиталь уже я. Почти у ворот пансионата мы увидели старушку, продававшую цветы.

– Вивиан, что тебе покупаем?

Немного помявшись, она указала на красную розу, стоявшую в лохани вместе с тремя или четырьмя такими же, но как-то в стороне от своих товарок. Было приятно думать, как ночью в падающем из маленького окошка лунном свете цветок стоит в вазе на столике. Рядом его хозяйка, во сне обнимает своего нового и, увы, последнего друга – рыжего лиса. Уголки губ маленькой столетней девочки чуть приподняты – она улыбается. Во сне не помнишь, что эта ночь – последняя в твоей жизни.

Но той же ночью за пятьдесят миль от старинных корпусов не мог заснуть другой её друг. Даже жаркие объятия любимой женщины не успокаивали, а лишь притупляли боль. Под утро, правда, пришло облегчение. В лучах уже порядком побледневшей луны навстречу готовящемуся вот-вот исчезнуть ночному светилу летела крошечная крылатая фигурка. Лишь на мгновение она остановилась напротив моего окна прежде, чем вновь продолжить свой путь. Ну, что же? Мгновения порой значат больше, чем годы.