В борьбе с ветром забываешь про засуху, а вода не спасет положения дел, если урожаю суждено погибнуть. В лучах давно наступившего дня с тяжелой головой Банзаев проснулся. Он лежал и смотрел на эскиз на стене, и поймал себя на мысли, что только что понял, как нужно правильно на него смотреть. На эскизе, который был сделан грубо, импульсивно, скупо, но в тоже время ярко проходила грань реальных форм и ощущений, его нарисовал и подарил ему его приёмный сын, который изобразил цветущий сад с девственницами. Банзаев подумал, что уже тогда младой гений начал что-то понимать. Он перевел взгляд на свой тиковый стол, на котором стояла фотография в позолоченной рамке. Он привстал, чтобы подняться, но, увидев на прикроватной тумбочке вчерашнее судебное письмо, рухнул обратно на подушку, заслонив лицо руками. К нему в голову вновь полезли воспоминания. На этот раз он вспомнил себя в школьные годы, когда в классе было шумно и весело. Прозвенел звонок, и учительница вошла в класс. Поприветствовала аудиторию, взяла мел и вывела на доске тему. Она звучала как «Кем я вижу себя в будущем». Ученики открыли тетради, взяли авторучки. Нужно было написать сочинение минимум на три страницы. На удивление в классе было тихо. Перед завершением урока всех попросили отложить тетради. Банзаев ставить точку не спешил, он считал, что только начал развивать свою мысль, но весь класс ждал его. В конце он поставил многоточие. Начался разбор полетов: среди желающих были те, кто хотел стать космонавтом и пожарным, были медики, шахтеры, один аквалангист и два изобретателя. Все школьные работы объединяла одна мысль – обзавестись каким-то жизненно важным активом и размотать его на всю катушку. И лишь одно сочинение выбивалось из колеи общих суждений – человек хотел стать мужем своей собственной жены… Банзаев заплакал, но тут же остановился, привстав с кровати и опять уставился на эскиз, потом словно по замкнутому кругу перевел взгляд на фотографию своей жены:

— А вот вы мне нравитесь, мужчина, – дамочка своей тяжелой рукою схватила Банзаева за грудь, чтобы увлечь за собой в белый танец. Это было, пожалуй, самое яркое воспоминание от того чудного вечера в кухне на понтонах, где они познакомились. Платье ширпотреб, и ровные зубы, тату вместо бровей, всё на потребу дня, за исключением её мужа за соседним столиком, который не возражал, чтобы она потанцевала с Банзаевым. Казалось, женщина хочет досадить ему, но тот не обращал никакого внимания.

— Мужчина, вы всегда так танцуете и наступаете на ноги?

— Признаться, я не ожидал такого поворота, – стараясь держать её как можно выше за спину, Банзаев рыл окопы.

— Ой, не будем о главном, мне так надоел этот мир.

— Вам он надоел?

Музыка играла, оркестр подглядывал в пюпитр.

— Мне она, увы, ничего не дала, эта сраная жизнь.

— Как вас зовут?

— Лена, – она сделала вид блаженной сестры приходской школы, как на эскизе у приемного сына Банзаева.

— Лена, не нужно разочаровываться сегодня. Разочарование обычно наступает завтра, а вчера…

В тот момент Банзаева похлопал по плечу Ленин суженый:

— Ленка, всё. Домой.

— Мне обидно, что вы так разговариваете, – вмешался Банзаев.

— Ты бы, дядя, помолчал.

Прилетели какие-то пластиковые стулья. Ленка была сброшена в бассейн, там она хохотала со своей разбитой бровью. А от потасовки так никто и не пострадал.

Банзаев взял в руки судебное письмо, перед ним встал выбор: либо все вернуть как прежде, либо начать жить заново. Банзаев завис во времени и пространстве. Подъемная сила на него больше не действовала:

— Гондольер я оказался, гондольером и остался, – это было его любимое изречение, – в этом ты либо человек, либо… Банзаев схватился за грудь, и письмо выпало из его рук. Ему показалось, что он задыхается от дыма, откуда-то сверху прорубили свет и сбросили лестницу. Банзаев упал на колени, но схватился за неё: все четыре двигателя заработали, и лестница потянула Банзаева вверх, прочь из этой дрянной жизни. Над его головой висел Вагинус-дирижаблиус, за штурвалом которого был профессор Роттердамского университета, а с ним – две белокурые студентки. Капитан выправил корабль и на воздушных парусах увлек Банзаева к спокойной звезде…

Еще почитать:

Б л е с к — Глава 6. Берет

Ненужный

Гимназия прилежных жен

Колизей — 5. Время и его причуды