Генри (свистящим шепотом). Три года. Три…чертовых…года…

Луиза. Генри, прошу тебя, успокойся, мы говорили нормально, давай…

            Генри хватает какую-то солонку стола и кидает ее рядом с Луизой. Она визжит, отскакивает, закрывая голову руками. Генри замирает, осознав, что натворил.

Луиза (отнимая руки от головы). Теперь тебе стало легче?

            Конец первого действия.

Действие второе. Картина первая.

            Та же комната. Та же обстановка. Генри сидит в кресле, обхватив голову руками. Луиза мирно и спокойно стоит у окна, глядя в комнату, прикрыв наполовину стекло жалюзи.

Луиза. Гнев – это нормальное состояние. Можно защитить  человека от бездомных, от бродячих собак, но не защитить человека от него же. В гневе люди убивали. В гневе люди теряли себя. И так будет!

Генри (с беззащитной злостью). Тебе бы хотелось этого? Быть правой, несмотря ни на что? В Центре ведутся разработки по контроля агрессии человека. Наши дети будут жить в обществе, где уже нет злости в людях.

Луиза (проходит, садится в кресло). И даже злости не будет в будущем…в таком близком будущем. Так что останется? Ни-че-го. Нет опасности. Нет воды…той, что настоящая, нет фруктов – все пластик, нет даже полей в городах. И гнева нет. Так что останется? Дрессированный свет?

Генри. Луиза, три года…три года… я хотел, чтобы ты была матерью моих детей. Три года я хотел, чтобы ты была моей женой. Ты не похожа на других, ты совсем-совсем другая. (с яростью отнимает руки от головы). И ты… извела меня. Тебе не нравятся жалюзи, вода, фрукты…ты цепляешься до цвета неба и света. Ты невыносима. Ты дикарка! Я пытаюсь дать тебе цивилизацию, блага, а ты уходишь…все дальше и дальше. Я работаю, каждый день на благо своей семьи, но я не могу построить, если ты все рушишь.