Женщина (поднимает на нее равнодушный взор) Может быть.

Луиза. Я возвращаюсь домой.

            Женщина не реагирует, снова опускает голову, Луиза перемещается обратно в центр своего прямоугольника.

Луиза (еще тише). Какая холодность! Южное солнце согреет ее взгляд и слова. Юг излечит…он всегда лечит. Так странно – я три года жила в Городе, три года я жила с Генри, вела быт, вела семью, дом и что же? Маленький чемодан вещей – вот и все, что осталось у меня от трех лет. Три года под маленькой пластиковой крышкой хранят несколько моих тряпок. Вот и все. Пластик…девять минут…

            Луиза слегка ежится, хоть ветра нет и холода тоже.

Луиза. Ничего…скоро-скоро. Генри. Может быть ты, однажды, найдешь меня? Ты же знаешь, как меня искать. Я знаю – ты найдешь, если захочешь. Я иду домой, потому что не могу быть в твоем доме. У меня есть свой. Он отличается от твоего. Генри, я жуткая трусиха. Такая жуткая трусиха!

Луиза (тихонько напевает себе под нос, также немузыкально, со слезами). Я молюсь, чтоб ты забыл, /Это пепел, этот дым. /Я молюсь, чтоб ты оставил/Этот мир, которым правил.

Женщина неуверенно оборачивается на нее, смотрит широко распахнутыми глазами, неуверенно опускает руку с билетом, смотрит внимательно и губы ее трогает едва заметная улыбка.
Луиза (не замечая реакции Женщины)Не плачь, мой ангел, и живи,/В пыли, в молитве и любви./Я молюсь, чтоб ты забыл/Этот свет и этот дым…