Замирает ненадолго, пытаясь собраться с мыслями.

Генри. Неужели ты меня не любишь, Луиза? Неужели это все…конец? Финальная точка?

Луиза. Похоже, что так. Я потратила не только твои три года, но и свои тоже, не забывай об этом. Я пыталась полюбить твой мир, но он все равно не принимает меня. Эти ровные дорожки, этот запах йода…эти безвкусные овощи и десятки замков… Генри, я не такая. Я дикарка. Я дикарка, что танцевала все детство босой, по земле…я пила из колодцев с мальчишками. Я резала руки льняными веревками, я собирала лепестки лаванды, я пропитала ею всю душу…

Генри (перемещается в кресле, чтобы быть ближе к Луизе, садится на самый край). Луиза…ну пойми же, Луиза! Все твои поля – иллюзия! Вся твоя лаванда – это то, что уже не имеет значения. Она не приносит денег! Она…если ты любишь запах лаванды, черт с ней…давай поставим ароматизатор? Ты не заметишь разницы.

Луиза (смеясь) Генри-Генри, на той лаванде дожди моей родины, на ней пыль моих ветров и жар моего юга, сок моей земли! Ты не различаешь химию и настоящий живо стебелек. Ты не видишь разницы…так?

Генри. Нет никакой разницы. Есть только твоя блажь. Есть только твое детство. Ты не желаешь расстаться со своим миром, и тянешь его…безумная, безумная и…мне тошно!

            Генри решительно поднимается, идет к жужжащему белому ящику с посудой, достает чистый стакан, наливает себе воды, пьет маленькими глотками. Луиза смотрит на него, но ничего не говорит. Генри допивает стакан, но не решается обернуться. Луиза легко выпархивает из кресла…