-Кто это?.. – выдавил из себя Роджер. – КТО-НИБУДЬ ЗНАЕТ, КТО ЭТО???? – заорал он в зал, в воцарившуюся в вибрирующем ужасом воздухе тишину.

Несколько человек обернулись к нему, в том числе и ставший белее мела Дженкинс.

-Это не Ассасин, — услышал Роджер тихий голос у своего уха.

-Это «трешка»! – крикнул кто-то из зала.

Немедленно завизжала какая-то женщина, и Брайан, зажмурившись, заткнул уши. Не столько от громкости и пронзительности ее крика, сколько от боли и горя, которые услышали в нем все.

Роджер обернулся и увидел Стюарта.

-Откуда…

-Откуда я взялся? – мрачно усмехнулся Стюарт.

-Нет. Откуда вам знать, что меня интересовал Ассасин?

-Он интересует здесь всех! – парировал Стюарт. – Мало, кто поверил, что на трассе именно ТОТ Ассасин, но, как видите, гонка продолжается, он выигрывает больше двадцати секунд, и так мог ездить только он.

-Вы знали, что он будет здесь?

-Догадывался. Рано или поздно он должен был вернуться. И вот это случилось… Теперь, когда эта гонка финиширует, он моментально становится лидером этапа.  Здесь, если вы знаете, время большой роли не играет – в гонке выигрывает тот, кто докатится первым. Но в итоге тот, чье время окажется лучшим, становится здесь негласным лидером среди зрителей, тех, кто делает ставки, среди гонщиков, которые понимают, каков их статус в такой ситуации… Понимаете, Роджер, к чему я клоню?

-Вы хотите сказать… — Роджер был не в силах оторвать взгляд от экрана, — что после нескольких этапов, скажем, после сегодняшнего дня гонок, Ассасин, ухитрившись не убиться и продолжая ездить в таком же стиле, станет вот таким негласным лидером, и положение его автоматически превращается в весьма опасное? Я правильно понял?