Брайан не слышал этого варианта песни, и замер невольно при звуке голоса друга – столько искреннего, плохо скрытого напряжения, переживания в нем слышалось! Он лишь глянул на Роджера, увидел его черные очки, понял, что тому сейчас плевать на все в зале и на всех – он видит только экран и «девятку»…
Без опасных моментов не обошлось, машины долбили друг друга, вылетали за ограждения, в зале стоял грохот со съемок и крики зрителей.
-Вам не кажется, Роджер, что вас… мало, кто слышит? – поинтересовался Стюарт, когда Роджер закончил песню. – Кстати, песня классная! Я бы хотел слышать ее, сидя в гоночной машине…
-Вот и он захотел. Главное, что бы он услышал. А для этих… — Роджер кивнул на зал, — им ничего не нужно. Вероятно, кроме тех денег, которые теперь будут работать на имя Ассасина… Как вы думаете, Стюарт, сколько сейчас нашлось бы тех, кто молится о его гибели?
-В точку, Роджер! Достаточно найдется!.. Выпьете?
Он подал Роджеру стакан с виски, и тот сделал пару глотков.
-Сами гонщики… Здесь ведь нет чувства цеха. Здесь нет никаких чувств – их пересилила жажда огромных денег… За ними в очереди те, кто ставил большие деньги на других гонщиков и не ожидал такого поворота, как возвращение Ассасина. Гонщика, которого может победить только смерть… Боюсь, этот человек ходит сейчас по лезвию ножа…
Стюарт тяжело вздохнул.
-Но откуда его знаете вы, Роджер? Вы видели его? Или он по телефону попросил вас петь для него?
