Берон тоже потянулся, потом положил руки на голову и замер. Калессия со словамии: «ща я вернусь» вышла из палатки.

 Дол встал из-за стола, потянул обе ноги в разные стороны и взял банку прозрачно-зелёной жидкости, оставленной Калессией на ближайшем к выходу из палатки углу стола.

— Ну и утро, — Дол открыл банку и сделал глоток. Дёрнув плечом, он потряс головой и ухнул. – Ну и ну!

Сев обратно за стол, захватив с собой банку, ей Дол поделился с лысыми, которые сделали по одному глотку, дёрнулись и проснулись. Зевая и смачивая рот слюной, оба продолжали сидеть на своих местах.

— Эй, а ты кто? – Спросил лысый со шрамом над глазом Берона.

Берон повернул голову и направил глаз в их сторону.

— Друг Калессии.

— Друг, у шлюх бывают друзья не шлюхи? – Задался лысый со шрамом.

— А может, ты его плохо знаешь? – захохотал второй лысый.

— Точнее, я друг покойного любовника Калессии. — Берон отвернулся обратно.

— Ого, среди её клиентов уже есть покойники, — сказал лысый.

— А с покойниками у неё было? – Спросил лысый со шрамом.

— Если бы было, я бы в неё не совал.

— Почему?

— Это мерзко. Фу, болячки всякие.

— Ты же уже совал, а может, у неё и было с покойниками. По пьяни. Значит ты мерзкий как она.

— Ты мерзотнее, ты же покойнице вставлял не по пьяне.

— Тогда я её хорошо знал, ещё она была тепленькой, так что не считается.

— Считается.

— Нет, с хуя ли?

 От этого диалога в палатке с закрытым выходом стало ещё душнее. Берон посмотрел по сторонам, попал взглядом на занавеску.