— Нахуй с тобой возиться? Нахуй тебя чему-от учить, парень? У тебя даже имени то нет! Гнида! Мы идём на север, на север, а там гандежи! Я им тебя продам. Ты, сука, гниль, будешь в помоях для свиней. Считай себя кем хочешь, а я тебя считаю уже трупом. – Поднялся Берон и харкнул в лицо мальчишке.

 Когда Берон поднялся, он схватил мальчишку за руку и повёл его к Калессии.

— Берон? Это же снова Берон! – Будила Калессия своего любовника и остальных спящих за столом, когда в палатку зашёл Берон с мальчишкой.

— Мне нужно выпить.

— Тут немно…- прервалась Калессия, чтобы посмотреть на бутылки, — тут остальнось.

Калессия протянула бутылку вина Берону.

— А это кто? – Спросила она.

Берон, взяв бутылку и сделав несколько глотков, ответил:

— Не знаю, он так и не назвался, гаденыш.

— Нет, я про то…А что малыш вообще здесь делает?

— Он со мной.

— Я вижу, что он с тобой. А, бля, минуту, — размахивала руками в непонимании Калессия, — кто он здесь?

— Раб. Вообще не прижился он у бандитов. Я отведу его гандежам.

Мальчишка, пряча левую руку, сел на табуретку перед письменным столом.

— А что с лицом? Что с лицами у вас обоих?

— Не много вопросов задаешь? – Сделал глоток Берон и уселся на стул перед столом с бутылками.

Калессия подошла к мальчишке.

— Как тебя зовут? – Тихо спросила она.

Мальчишка промолчал. Упёрся взглядом в пол, продолжая держать левую руку.

— А что у тебя с рукой?

— Да какая разница как его зовут!? – Прокричал Берон. – Когда я его выкрал, первое, что он спросил – «куда мы идём». Ни о матери, ни об отце не спросил, эгоист и сука. И вообще он, блять, как камень, просто есть и всё, если бы не верёвка, на которой я его сюда тащил, я бы вообще забыл о его существовании. Гниль ебаная.