Внезапно один из гвардейцев, сидящих за столом, беспокойно оглянулся и встав, решительно направился ко мне. Сначала я подумал, что это очередная проверка, но когда увидел знакомое голову над красным доспехом, просветлел лицом. Это был седьмой, тот самый, спасенный мной из хранилища.

          После недолгих объятий и приветствий, тот повел меня к столу, за которым сидели его соратники. Поначалу они с недоверием глядели на меня, но, услышав от  седьмого, кто я такой, и по какому праву здесь нахожусь, подняли за меня кружки с пивом и одобрительно кивнули. Седьмой поделился со мной своей порцией похлебки половиной хлеба, после чего, поев, мы вышли из-за стола. Да, гостеприимство у «живых трупов» было на высоте.

-Так скажи мне, ло… Алан, ты ведь вряд ли просто так пожаловал в слободу в такое время? – вдруг нарушил тишину молодой гвардеец.

— Да нет… А что, ты что-то знаешь про… — я кивнул на почетный караул у гроба.

Седьмой потупил взгляд.

-Я не должен этого говорить… Но у нас есть приказ, при условном сигнале Лори… нет, и-нкви-зи-то-ры, — ему сложно давалось слово, станут врагами империи и должны быть уничтожены.

Я похолодел. Из-за одного посла король хочет развязать полномасштабную войну?

-Но если так будет, я помогу. Двадцать первый умеет почти безболезненно вынуть тебе сердце, и ты станешь одним из нас. Тебя не тронут, правда.

-Да я подумаю, — от такого объема информации мозг соображал плохо, — предложение хорошее, — но пока я должен быть с ними, седьмой.