Смутно помнил я события той ночи. Только что его превосходительство господин верховный королевский посол изволил придаваться пагубному пороку названием пьянство рядом с моим учителем, сэром Людвигом и грандом, а уже мгновение спустя его голова распространилась по всему залу, попав кому в блюда, кому в чашу вина, а кому, пардон в физиономию. Не осознав в первую минуту, что произошло, один из средних инквизиторов, вероятно приняв произошедшее за очередную свою пьяную галлюцинацию, вальяжно доковылял к безголовому телу и медленно, будто проверяя, действительно ли нет головы, провел несколько раз рукой над окровавленной шеей посла. Внезапно осознав весь ужас произошедшего, он испуганно икнул, и, сделав глубокий вдох в свои прокуренные легкие, во всю глотку пронзительно заверещал.
Все инквизиторы вмиг протрезвели… ну или сделали отчаянную попытку, слишком уж много спиртного покоилось в их выпирающих брюхах. Поднялась суматоха, те кто могли стоять на ногах, забегали в панике взад-вперед, кто-то забил в набат, но какой толк от этого всего, когда злодеяние уже свершилось? Пока выносили тело, по пути три раза уронив его, пока немногие трезвые пытались допросить эту проспиртованную орду, пока рубины, ворвавшиеся в зал, пытались навести хоть-какой-то порядок, стояла страшная суматоха, паника и давка. Готов был поставить новую мантию, помимо господина посла, на этом «пиру смерти» погибло еще пару десятков инквизиторов или рекрутов, только что получивших звание. Мои опасения подтвердились, когда я увидел, как рубин за ногу волочет знакомую фигурку рекрута, отличника аттестации, который лишь немного не дожил до своей настоящей жизни. От всего этого на душе сделалось отвратительно тошно, хотелось попросту провалиться под землю. С каждым мгновением служба в инквизиции нравилась мне все меньше. Вдобавок ко всем неурядицам, в суматохе я потерял из виду Реджинальда. Я знал, что с ним должно быть все в порядке, но разум предательски вспоминал, насколько слаб был мой учитель после ранения, да и погибший рекрут не добавлял уверенности. Кое-как выскользнув из зала, я стал беспокойно озираться в поисках своего мастера. Вскоре я увидел знакомую седую голову, но принадлежала она вовсе не ему. Растерянный и слабеющий, передо мной стоял алхимик Грегор. Даже с момента нашей последней встречи он стал выглядеть значительно хуже. Его глаза впали в череп, морщины безжизненно висели, суставы были выгнуты, — можно продолжать до бесконечности, описывая глубокого старика. Но буквально пару дней назад он выглядел прекрасно, бойко торговал зельями и вообще вел активный образ жизни. Положительно все это нравилось мне все меньше и меньше.
