— А того, что она по заказу одной халды порчу на свекровь делала. Так вот даже я бы снять, или обратку пустить, не смогла бы. И это она ещё без посвящения.

— Я в ней ничего такого не заметила. Девка, как девка.

— Вот и я не заметила. Закрыта она, не прочтешь ее, не проведаешь, что на уме.  

— И что?

— Ни что!.. Что дед её одним взглядом птицу в полёте убить мог, помнишь? Что никто сил его определить не мог? Что никто не мог принудить его, сделать чего он сам не хочет? Наследница …

— Ну так и держи ее подле себя. Пусть помогает помаленьку.

— Не пусть… Зиму перезимовать мне, а вот лета… Ещё до Троицы столбик последний стоит.

— Да тебе сносу ещё лет сто не будет!.. Запричитала!

— Свои сто я уже отсчитала. Так что как раз после пасхи полнолуние. Она готова должна быть.

От услышанного у Софьи стучало в висках. Она медленно поднялась на крыльцо и присела на скамью. Через пару минут из дома вышла гостья бабы Фени:

— Давно тут сидишь? – обратилась она к Софье, быстро глянув на приоткрытое окно.

— Только что пришла.

— А, ну-ну…

И не прощаясь ушла.

Вопросов в голове девушки было множество. Только сейчас она поняла, что совсем мало знает о своей семье, о предках. Про деда она знала только то, что он много ездил по миру, привозил редкие книги, знал языки и занимался изучением старинных книг. И это все. Спрашивать было не у кого.

София за это время узнала много чего и много, о чём. Кроме заговоров и обрядов, о травах, кореньях, отварах, минералах, свойствах разных камней, много понятий, о которых раньше даже не имела представления. О людях, об их помыслах и их душах, об их поступках и намерениях. Это было такое потрясение, что порой ей казалось, что она ненавидит все человечество. Порой становилось жалко всех до боли.