Лиза медленно открыла глаза, почувствовав боль в руке. С трудом переведя взгляд, она увидела, что ее руку стягивает медицинский жгут, и, чьи-то руки, нащупав вену, вводят иглу шприца. Все было как в замедленной съемке, причем то, что она видела, было не четким, а будто на экране старого телевизора, зернистым и слегка подрагивающим. Подумалось: «Нет… не шприца. Такими штуками берут кровь на анализ в лаборатории. Да, именно… Пробирка… Берут кровь…»
Она с интересом стала разглядывать как штырёк проткнул пробку на пробирке, но кровь в неё не поступала, как обычно. Это была густая, почти черного цвета субстанция, которая червём проникала в герметичный стеклянный сосуд. Потом, видимо, туда попало немного нормальной крови, потому что будто издалека она услышала чей-то голос «Ну, наконец-то…» Посмотрела в сторону говорящего. Это была женщина, лет сорока, с очень внимательным и обеспокоенный взглядом. Вторая рука затекла и ныла. Лизавета попыталась пошевелить ею. Но, кто-то крепко прижал руку. Кто?.. «Мааааммааа… — медленно переведя взгляд, подумала она, — Что это? Капельница?.. Кирдык… Это что, такое жесткое похмелье?.. Нееет. Я же не пью… Не бывает так с одного бокала шампанского…Или бывает…Надо вспомнить… Что вспомнить?..»
Будто из далека донесся звук включенного телевизора «а сейчас прослушайте прогноз погоды на сегодня, шестнадцатое января».
Лизе захотелось подскочить и возмутиться. Две недели! Она ничего не помнит с первого числа, а тридцать первого рано утром они с коллегами поехали в пансионат на минеральные источники встречать Новый год. Тело никак не отреагировало на ее внутренний порыв. Голос не слушался. Она не могла произнести ни слова. «Так. В первую очередь успокойся! И вспоминай, Лизонька, вспоминай!..» — мысленно приказала она себе.
«Если хотя бы одному человеку нужно ваше творчество — не бросайте его. Даже если этот человек — вы.» Не знаю, кто автор этих слов, но они определяют всю мою жизнь.
