— Так может поделом, старая?
— Родителей когда порешили, как сына тебя растила… берегла от всего… на что шла, чтоб ты с голоду не сдох. Теперь поделом…
— Ты повнимательней на закат-то гляди, пока понимаешь, что видишь.
***
Через несколько дней в селе объявился горе-жених Софии. На бывшего красавца было страшно смотреть. Поврежденный глаз все время слезился, порванное воспаленное веко гноилось. На ресницах насыхали куски гноя. Щека с вырванными кусками кожи зажила жуткими рубцами, рот перекосило. Он долго стоял у могилы девушки.
— Сука, — процедил он сквозь зубы и плюнул на крест.
Второй день Фаине казалось, что ночью возле дома кто-то ходит, заглядывает в окно, когда она гасит свет. В конце концов женщина собралась с духом и положила на стол карты. На изображении в языках пламени чудовище тащило женщину. С отвращением она оттолкнула колоду и за тёмным окном ей показалась уродливая рожа.
Не состоявшийся зять ходил по селу, показывал свои шрамы, жаловался на злодейку судьбу и ведьму, что его изуродовала. Кто-то отмахивался, что сам, мол, виноват, кто-то с удовольствием наливал по стаканчику и слушал как Софка приворожила его к себе, присушила и жизнь ему теперь не в радость. Эти пьяные беседы скоро дали свой результат. На Фаину стали коситься, пару раз она замечала, как мамки стараются дитё свое за себя от её взгляда спрятать. Не зная, что и думать, вечером она снова вытащила карты. Перетасовала, как учила ее дочь и вытянула одну карту. На ней оказался тот же урод, несущий через огонь женщину. Она сунула карту в середину колоды, и чтобы справиться с дурнотой вышла на крыльцо. Её испугал звук разбитого стекла. Она опрометью бросилась в дом, окно в комнате было разбито, посреди комнаты лежал камень. Рука сама потянулась к колоде. Перетасовав её, она опять вытянула ту же самую карту.
