— Давай, Олежка, — поднял Херовский перед Петровым свою стопку, — выпьем за мое здоровье. У меня днюха сегодня.

— Да? – удивился Олег. – Поздравляю Вас, Тимур Владимирович. Но…

— Что «но»? – нахмурился Херовский. – Тебе гендиректор наливает в честь своего дня рождения. Впадлу опрокинуть стопарь?

Они чокнулись, и вмазали.

— Ты что, — Херовский деловито взял с блюдца одну из долек лимона и пододвинул блюдце к Петрову, а затем сел в кресло, — подумал, что я хочу тебя споить и что-то с тобой сделать? Я нормальный чувак. Не извращенец и не бандит. Я вызвал тебя, поскольку Андрюха, твой начальник, в отпуске, а ты второй после него и единственный из АЙТИ-отдела, кто у нас работает в штате и не на договорной основе. Короче, чисто по-нашему, по-мужски, без соплей – мне нужна «вафля»… И никакого криминала. — Херовский по-деловому улыбнулся. – Организуешь?

Олег, не ожидавший такой патетики от директора серьезного предприятия, растерянно и рассеянно улыбнулся в ответ, пожав плечами:

— Да, конечно, Тимур Владимирович. Без проблем. Так понимаю, Вы хотите здесь, в кабинете провести ее?

Олега немного удивило в директоре  познание таких простонародных терминов, характеризующих беспроводную сеть «Вай-фай», как, например, «вафля». Создавалось ощущение, что Херовский в этом разбирается.

— Нет! – взнерничал Херовский. – В женском сортире!.. Ну, конечно, здесь, где ж еще-то.

— Хорошо. – Просто кивнул Олег.

Херовский налил еще по стопке, затем убрал коньяк в шкафчик. Взял свою стопку, сел на стул рядом с Олегом и, понизив голос, будто они с Олегом были закадычными друзьями уже лет сто, молвил:

—  А ты знаешь, что Господь мне не зря даровал такую фамилию?

— Да? – улыбнулся Олег, сделав лицо удивленным.

Херовский серьезно кивнул. Он продолжил:

— Все эти козлы вокруг… — директор сжал правую руку в кулак, а ладонью левой руки хлопнул правую сверху по локтевому суставу. – Шлю я их всех куда подальше! Вокруг одни шакалы, особенно тут, в верхах. Да и в низах тоже. Так и норовят оголить клыки и впиться в жопу так сильно, чтобы их отломанные клыки потом остались там воткнутыми на память. Но я на всё кладу. И на всех. Поэтому я такой оптимистичный, Олежка. Мне на них на всех покласть. Ну а ЧТО ИМЕННО мне на них покласть – это за меня говорит моя фамилия.

Тимур Владимирович говорил с прикольной быстротой, примерно как говорят персонажи Джима Керри в комедиях, где Керри снимается. Однако же, при быстром говоре, директор не коверкал слова и не съедал окончания слов. Говорил с такой же четкостью и понятностью, как и Джим Керри.

— У тебя есть баба? – поинтересовался Херовский у Олега.

— Да так, — Олег пожал плечами, признаваясь, — хочу тут на заводе с одною девчонкой закрутить. Нравится она мне. Очень. Сейчас вот нахожу к ней подход… Пытаюсь найти.

— Молодец. – Похвалил Херовский, подняв перед Олегом указательный палец. – Ты знаешь, потом, туда попозже она, возможно, тебя так за…бёт, что ты еще будешь с улыбкой и умилением вспоминать вот этот момент, пока ты еще сам по себе, без обручального кольца на пальце. Да, ты ее будешь любить, очень. Но тот момент и этот вот, пока ты еще свободен – это как… Как бы тебе правильней объяснить-то? В общем, это как два жука – майский и навозный. Они ведь чуть-чуть похожи. И, в принципе – что тот является вонючим насекомым, что этот. Однако ж тебе приятней лицезреть и прикасаться все же к майскому жуку, правда?

Олег кивнул, еле сдерживаясь, чтобы не разразиться смехом.

— Так вот, — говорил директор, — майский жук – это, скорее, момент, когда ты пока еще свободен и как раз — таки не обручён. Во всяком случае, я его так воспринимаю. Для тебя, конечно, может оказаться все наоборот – навозник будет реминисценцией минувшей свободы. Но, в любом случае, как бы мы ни решали для себя, схожесть этих двух жуков никуда не денется, визуально для тебя они будут где-то в одном ряду. И что-то из этих двух явлений («До» или «После») окажется вонючим навозником, а что-то — более приятным глазу майским жуком.

Вот мы с женой прожили в браке уже больше двенадцати лет. Есть дочь. И иногда я всем сердцем ощущаю, что моя любимая меня так заеб… ну, в общем, она мне так приелась, что хочется свободы. Но я люблю свою жену. Очень. У меня дома еще живет ротвейлер по кличке Тайсон. И ты знаешь, когда я привожу домой в отсутствии жены какую-нибудь молоденькую девку и начинаю заниматься с ней тем самым делом, Тайсон начинает плакать. У него реально катятся слезы из глаз, и он завывает и скулит, когда моя подруга подо мною стонет. Я не знаю, почему так происходит. Но подозреваю, что Тайсон больше любит свою хозяйку, чем меня. То есть он ей больше предан, и ему становится очень грустно и обидно, когда он видит, что за спиной хозяйки ее муж ее обижает и трахается с молоденькими женщинами. Есть, конечно, еще вариант, но он мне не так близок, как первый. Когда я занимаюсь ЭТИМ с посторонней девчонкой, Тайсон возбуждается и начинает плакать, глядя при этом на собачку жены. Ну, знаешь, у нас еще по дому бегает такая малю-ю-сенькая лохматая тварь, из этих… как их там… пекинес… пирокинез – в общем, хер упомнишь, как они называются. Так вот, слушая стоны его хозяина и посторонней девчонки в спальне, Тайсон, возможно, смотрит на это маленькое лохматое создание и плачет. Он возбужден, но при этом находится в затруднительном положении, раздумывая, проглотить ли ему маленькую псину от злости, не разжевывая, или все-таки попытаться ее трахнуть, чтобы удовлетворить свои мужские позывы либидо… ПОПЫТАТЬСЯ – Х-А-А-А-А!!!