-Я думаю… Мне почему-то, кажется, что ты знаешь, где мы сейчас, — произнес Ричмонд, глядя в глаза Кайла. – Мало того, вы ведь были здесь с Мэри, так? И что? Вы говорили с кем-нибудь?
-С четой Бейтс, — ответил Кайл, вздохнув.
-Бейтс… — пробормотал Ричмонд. – Да, так их звали… И что же они?
-Много чего, папа… Они нам многое рассказали… Вы нравились им очень! И мама…
-Еще бы! Твоя мама не могла не нравиться… А Мэри?
-Что ты хочешь знать? Сказала ли она им, что она и есть Мэри Ли Палмер? Та девочка, которую нежно и преданно любил лохматый парнишка?
-Что?? – охрипнув, воскликнул Ричмонд. – Она…она не могла такого сказать!
-Нет, конечно! – горько бросил Кайл. – Она почти ничего и не говорила. Так, какие-то вопросы задала, которые должны были для нее что-то прояснить. Но, кажется, не столько прояснили, сколько душу ей всю вывернули! Она так плакала, слушая эту старушку Бейтс, которая тут просто соловьем заливалась, папа! У нее без конца кружилась голова, а старушка возьми, да и брякни о том, как Мэри похожа на маму…Зачем мы приехали сюда, папа? Ты хочешь их увидеть? Хочешь спросить еще о чем-то?
-Я хочу…Я слишком давно не был здесь, Кайл! Я бежал отсюда, сломя голову, словно, мог убежать от боли, не видя больше эту улицу, этот дом, эту квартиру, мебель в ней, красный диван, на котором Ли в первый раз ночевала у нас, кухню, где она кормила нас с Эдди, окно спальни с сиренью за ним…Глупец! На моих руках остался ты – самое сильное напоминание о ее любви, о нашем счастье!.. И теперь я, наверное, хочу покончить с этими страхами, Кайл. Если хочешь взять в руки что-то новое, надо отбросить старое. Надо освободить руки, Кайл.